Пособники. Исследования и материалы по истории отечественного коллаборационизма

На самом деле «Информационный бюллетень» просто спутал украинцев с РОНА, что позже весьма укрепило этот миф. В качестве примера сошлемся на репортаж о посещении Коменданта округа АК “Варшава”, полковникa Антония Хрущеля, с псевдонимoм «Монтер». Военный корреспондент, сопровождающий командующего, в нескольких строках описал один бой: «В зданиях ближайшего квартала [Почтовая станция. — Прим. авт.] уже были немцы и украинцы. Они охотились за каждым тех из нас, за теми, кто вел себя неосторожно». В другой статье под названием «Все позиции удерживаются» сообщалось: «На следующий день, в 17 часов, самым тяжелым оказался оборонительный бой за завод Бормана [механический завод Открытого акционерного общества “Борман, Шведe и компания”, улица Железнодорожная, дом № 57, ранее — улица Сребрна, дом № 16. — Прим. авт.], на который наступало подразделение из 150 немцев, использовавших украинские войска, которые обосновались у товарной станции»[290]

.

Откровения об «украинских преступлениях» попали в «Информационный Бюллетень» № 57 от 20 августа 1944 г. Анонимный редактор Бюро Информации и Пропаганды Главного Командования Армии Крайовой (Biuro Informacji i Propagandy Komendy Głównej Armii Krajowej) писал: «Но самым ужасным инструментом вражеского террора в Варшаве стало использование с первого дня восстания украинцев. Невозможно перечислить длинный список убийств, массовых изнасилований, грабежей и зверств, совершенных ими. Их руками немцы сжигают все кварталы в своем районе, их руками они убивают поляков… По всей видимости, они ввели в Варшаву части позорно знаменитой дивизии СС “Галиция”… Общий немецкий враг подтолкнул украинцев к борьбе с поляками. Украинцы потеряли свое время, участвуя в этой позорной войне… Но самое страшное в том, что они несут ужасное моральное поражение, от которого они не скоро смогут прийти в себя. Это они вырыли между украинским и польским народами новую пропасть, которая кажется сегодня непреодолимой бездной ненависти и крови»[291]

. Эти статьи, по-видимому, имели решающее значение для создания легенды об «украинцах, борющихся против Варшавского восстания».

Немногие жители Варшавы были способны увидеть разницу между мундирами подразделений полиции, СС и вермахта. Только образованные люди могли различать русский и украинский языки, не говоря уже о различии между 14-й галицийской добровольческой дивизией СС / 14-й ваффен-гренадерской дивизией СС (украинской № 1) и 29-й ваффен-гренадерской дивизией СС (русской № 1), о чем свидетельствует тогдашняя газета Представительствa / Делегатуры правительства на Родине, (польск. Delegatura Rządu na Kraj) «Польская Республика», в которой говорилось, что «немцы и украинцы наступают на завод Бормана, который держится до сих пор… В последний момент они сообщили, что немцы направили на Главный вокзал подразделения украинцев из дивизии СС “Галиция”»[292]

.

В качестве еще одного источника неверной информации воспользуемся письмами отдела пропаганды Армии Крайовой («Борьба с Варшавой»). Уже в записке от 2 августа 1944 г. встречается элемент искажения: «Все больше и больше новых групп рабов приводятся в центральный лагерь для заключенных, где нет недостатка в СД [Служба безопасности СС, Sicherheitsdienst. — Прим. авт.] и украинцах. Подхорунжий Скура в боях с танками на улице Маршалковской убил четырех украинцев»[293]

.

Антиукраинский курс в письмах поддерживался постоянно, в текстах говорилось об иррациональной ненависти и преступлениях: «Когда украинцы на улице Маршалковской убили медсестру, которая спасла их товарища, когда украинские танки [sic!] на улице Монюшко были украшены телами мертвых детей, — мы знали, что это были акты звериной ненависти врага, обученного и подогреваемого немцами»[294].

Аналогичная тема прослеживается в немецкой памятке войскам, эвакуированным из-за Вислы: «Сообщается о новых случаях зверств украинцев против гражданского населения. Они виноваты, как и немецкие командиры, но украинцы даже с ними рядом не стоят». Затем к ним были присоединены и «калмыки»: «Вскоре появились центры сопротивления немцам: […] казармы украинских эсэсовцев на улице Пия [офис Польской акционерной телефонной станции. — Прим. авт.]… В подвалах домов сидят обезоруженные пленные, многие из них — калмыки»[295].