Посох, палка и палач

Женщина(не отрываясь от вязанья).Ну, тут уж ничего не поделаешь. Смерть, во всяком случае, это гений, побуждающий к размышлению. Радуйтесь, господин Палкер, что вы уже познали ее в самых разных проявлениях! Во время войны, а потом и в плену, в том и другом случае в практичной двойной упаковке. А потом вы купили себе абонемент, чтобы дешевле было следить за всем, что происходит вокруг. В теннисе, плавании, спортивном ориентировании. Спасибо вам за то, что кое-что из этого перепадает и нам! Вы ведь знаете, что каждый поступок несет в себе насилие, за исключением вашего собственного поступка. Потому-то и ввозите каждый день в страну питание, мясо с гарниром, салат плюс десерт, будучи уверенным, что свою разницу между ничем не ограниченным вопрошанием и строгой ограниченностью в выслушивании вопросов вы в любой момент можете вернуть нам в качестве ответа. Да, вас, господин Палкер, спрашивают! Спрашивают, чтобы установить соотношение поведения с непостижимой самоочевидностью смерти! Да-да, именно поэтому!

Иные тела очень мягкие, они поддаются любому нажиму. Ветви деревьев превращаются в руки. Люди взлетают вверх, чтобы руки-ветви их погладили. А потом люди падают наземь и лопаются. Предают безмерность своего бытия, ибо бытие в действительности настолько робко и редкостно, что мы даже Бога раз за разом ищем внутри своего бытия, но, разумеется, никогда не находим. Должно быть, он пребывает еше выше. Как, там его тоже нет? В таком случае немедленно снимите это распятие, раз его там нет. А иначе как разобраться, что к чему? По крайней мере прикрепите к нему табличку с надписью, чтобы знать, кто там распят!

Что? Не хотите? Мне кажется, ваша проблема заключается в следующем: вы каждый раз встречаете там только самого себя. Причем не себя лично, а лишь кивок, намек на себя. Мы, во всяком случае, вам не кивали и советов не давали, господин Палкер, хотя вы, похоже, и верите в это. Своими советами мы поддерживаем лыжников, футболистов и прыгунов с трамплина. Вы в наших намеках не нуждаетесь, господин Палкер, вы и так знаете, кого мы имеем в виду. Знаете, потому что вы наш предшественник. Но ваше предшествие — не наше шествие, не надо путать эти две вещи.

Другой покупатель

(тоже занятый ручной работой).Вы, господин Палкер, своевременно попытались указать на довольно нескладном немецком языке этим внутренне и внешне совершенно разрозненным людям на неизбежность — вдруг, ни с того ни с сего, — превращения из ничтожных в уничтоженных. Но эти парни уже давно приклеены к крыше неба. Я видел однажды, как в шикарной альпийской гостинице из самодельной катапульты стреляли в потолок кусками масла. И они приклеивались к потолку и оставались там висеть.

А эти мертвые парни, как я вижу, уже свалились. Теперь за ними будет присматривать исполнительная власть. Ваше предостережение запоздало, ваше письмо было послано слишком рано, господин Палкер! Как это вы выразились? Становление обязательно свершится? Нет, я чувствую, сегодня ничего не получится. Не совершайте этого преступного свершения и других свершений тоже! Останьтесь сидеть на своем месте! Это ведь не ваших рук дело, господин Палкер. Вы сказали, оно касается всех людей, не только этих четверых. Жертвы должны наконец успокоиться. Смерть настигнет каждого довольно рано.

Что я здесь собираю? Говорите, смерть дает толчок мысли? Но она же снова и снова становится для мысли камнем преткновения. Ничего не поделаешь. Мы, во всяком случае, можем снова подбросить вверх этих четверых, как дети подбрасывают в воздух опавшие листья или снег. Но мы не станем подхватывать их на лету привычным сочувственным и одновременно равнодушным движением; сочувственное равнодушие отличает все наши движения, особенно то единственное, последнее. Они и без того так или иначе упадут на землю. В землю попадут все: летающие лыжники, птицы, листья, самолет и дети уставшей женщины. Те, что упали с пятого этажа.

Послушайте, в этой связи я могу рассказать вам одну комическую историю. Когда полицейский чиновник вышел из машины, прямо перед ним хлопнулся оземь первый ребенок, мальчик. Второй, падая, задел его. Но полицейский остался невредим. Матери спасла жизнь жестяная крыша полицейского автомобиля — когда женщина на нее рухнула, крыша прогнулась, в то время как дети упали на твердый асфальт. Радуйтесь, что у вас есть надежное место работы в газете, господин Палкер! Вы же видите, каким быстрым бывает переход из одного состояния в другое.

Мясник

. А сейчас, пока горят прикроватные скамеечки для ног, съем-ка я эту книгу! Нет, все же не стану! Лучше вместо нее потребую сто граммов печеночного паштета для своей булочки.

Он все время что-то запихивает себе в рот и жует, говорит с полным ртом.

Голоса вразброд. Что вы сказали? Вы это серьезно? Приготовьте себе что-нибудь материальное! Или скажите вот тому хитрому ученику, чтобы он приготовил!