Посох. Тетралогия

— Топталовка — гадость? — возмутился Фарин. — Это ты, зятек, гадостей просто не видел. Про амброзию что-нибудь слышал? Ее еще «нектаром богов» зовут. Ах, слышал? А знаешь, почему ее только Боги пьют? И вовсе не из-за несусветной жадности. И не потому, что остальным не положено. Просто нужно быть как минимум богом, чтоб выпить такую гадость и при этом не сдохнуть. А топталовка, брат, это очень даже приятная штука. Хлебнешь глоточек, и ощущай, как по башке мягкими сапогами топчутся. Ничего. Ты теперь уже не ученик какой, а вовсе даже Старший Магистр. Так что я тебя на правах тестя всему обучу. Мальчик ты хороший. Схватываешь быстро. А потом, как дочка моя вернется, так и все образуется.

— Топталовка! — возгласил Арилой, внося здоровенную бутыль с чем-то невероятно мутным.

— Наливай! — распорядился Зикер.

И тут послышался стук в дверь.

— Не открывать, — велел Зикер. — Достали!

— И не будем, — поддакнул Арилой, разливая по хрустальным бокалам мрачновато-красное пойло. — Топталовки не так много, всяких еще угощать… Тенгере, бери пока я добрый!

Тенгере сморщился, но бокал все же принял.

Стук повторился.

Снаружи кто-то сердито засопел, а потом дверь влетела внутрь Башни вместе с косяками, засовами и удерживающим ее сильномогучим заклятьем.

— Тенгере! — вскричала Богиня, врываясь в Башню с обнаженным мечом в руках.

Тенгере отбросил бокал с топталовкой и припал губами к гораздо более свежему источнику. Арилой от удивления проглотил топталовку вместе с бокалом. Зикер хохотал.

— Страсти какие, — уважительно проворчал Фарин, выбираясь из-под выбитой двери. — Ну, теперь точно есть за что выпить!

…тень всадника медленно поднесла к губам тень рога… тень звука медленно потекла вверх, к облакам…

Покрывало ночи

— Человек — совершенно сумасшедшее существо: смертен, всеяден и глуп, — сказал однажды древний посох Анга Каум Да Эгинай Гох Туренар Лекле Лорма Мур Шуех Арамбур своему приятелю великому магу Курту. Ответ великого мага история не сохранила по причине его абсолютной нецензурности.

ПРОЛОГ

Если после долгих странствий и поисков удача, наконец, улыбнулась тебе — оглянись на всякий случай: вдруг смотрит кто недобрым взглядом?

Если вокруг твоей жизни ошиваются некие зловещие маги, заволакивая все вокруг смутным туманом — оглянись еще раз: вдруг заметишь что-то, что пропустил в первый?

Ну, а если ты хоть раз слышал, как под тяжелыми шагами неведомого мягко прогибается мир — оглянись трижды: мало ли что?

И если тебе повезет и никакая злокозненная мерзость не собирается незамедлительно тобой полакомится — тогда вперед! Дуй, что есть духу, приятель! Хватай свою удачу в охапку! Хватай и тащи подальше отсюда! И не смотри, что брыкается. Это ее проблемы. Пей ее полными пригоршнями — тебе повезло, парень. Так тоже бывает.

Ничего этого Курт не знал. Судьба заботливо хранила его от мудрых советов. Потому, собственно, и жив остался…

Оглянись он трижды — ни черта бы не заметил. Рвани к воротам крепости — тут ему и конец. Соврал ведь Зикер. Черные Маги — они такие. Им или убивать, или мучить кого — ну, или хоть соврать, на худой конец. Против натуры не попрешь, знаете ли…

Но Курт никуда не рванул. Во-первых, Мур не велел. Он посох, ему видней. Он тут у себя дома, в конце концов. А, во-вторых, судьба хранила Курта для чего-то иного, и у судьбы было весьма ехидное настроение. Кое-что ее безмерно раздражало. Например — Зикер. Ишь, мерзавец, с судьбой он поспорить вздумал! А вот не советую! Да еще по дури своей человеческой такого парня угробить решился. Крепость — ладно, мало ли крепостей в Джанхаре? Новую отстроят. А вот такого славного, такого ладного страшилища, как Курт, земля давно не носила. Куртами просто так не разбрасываются! И ты, Зикер, мне не раз еще в ножки поклонишься, что парень в живых остался. Тебе же первому и пригодится. Или… не первому… а… третьему. Да. Второму или третьему. Пока так, а там посмотрим. Крутись покуда сам. Надо же накзать тебя за наглое желание со мной поспорить. Тоже мне — спорщик выискался!

Нахмурясь, судьба рассматривала одинокого странника, терпеливо стоящего у стен джанхарской сторожевой крепости.

Ждет, бедолага.

Ну, хитрец Зикер! Ну, мерзавец! Стоит Курту лишь соприкоснуться с любой стационарной крепостной защитой, как от него и от несчастной крепости вместе со всеми ее доблестными защитниками одни щепки останутся. Или клочья. Или что там остается от крепостей? Запамятовала.

А Зикер, конечно, молодцом! Выиграет несуществующую битву. В одиночку выиграет! Уничтожит несокрушимую джанхарскую твердыню вместе с немалым гарнизоном. Освободится от — ему кажется, что опасного — Курта. И вообще — герой. Ну, нет уж!