Посох заката

– Например, наш уважаемый хозяин, – сказал посох. – Он старше любого известного мне мага. Сам подумай – если его дедушка знавал еще Артада Сюйгена…

– Что ж, я действительно долго живу на свете, – спокойно подтвердил отшельник.

– И сейчас, уважаемый хозяин, твоя очередь рассказывать о себе, – добавил посох.

– С удовольствием, – усмехнулся отшельник. – Ко мне редко забредают интересные собеседники. Обычно тех, кто сюда попадает, больше всего интересует как отсюда выбраться – так что если мне и удается поговорить с людьми, то уж никак не о себе, а ведь я довольно интересный человек. Имя мое – Санга Аланда Линард.

– Ой… – сказал Курт.

– Чего-то в этом роде я и ожидал… – обронил посох.

– Вы… вы тот самый великий полководец, времен короля Хапара Арамбура и Священного Оннерского Союза! – восхищенно и недоверчиво воскликнул Курт. Он смотрел на сидящего перед ним человека, и ему хотелось ущипнуть себя.

Вот он, живехонький – герой настолько глубокой старины, что в нее уж не всякий и верит-то. Сидит рядом с Куртом на шкуре, попивает себе отварчик, руку протяни – дотронешься.

– Насчет собственного величия у меня сильные сомнения, – негромко заметил отшельник. – Никаких нимбов над своей головой я не замечал. Ни разу. И вообще, полководцу величия не полагается. Величие годится для надутых пустоголовых вельмож и зажравшихся жрецов. А война – штука такая… на ней работать нужно. Сначала головой, потом телом. И духом, все время духом.

– Значит, все эти великие древние баллады из «Ожерелья Арамбура» посвящены вам? – все еще не веря, пробормотал Курт.

– Не знаю, – развел руками отшельник. – Их, верно потом придумали. Я вот ни одной не слышал…

– Ну как же! – воскликнул Курт – «Битва при Гедене», «Взятие Шутута», «Оборона Кесленга», «Поединок на Сау»… и особенно – «Исчезновение»!

– Особенно «Исчезновение», – фыркнул отшельник. – Тогда все решили, что я исчез. Многие даже думали, что меня убили враги. Да, какое-то время я еще интересовался делами внешнего мира, тогда меня очень позабавила возникшая паника. Пожалуй, это было именно то чего, я хотел. Это вернуло мне чувство душевного равновесия. Врагов у меня и в самом деле хватало, так что исчез я вполне правдоподобно. Без хвастовства замечу: Оннерский Союз – моя работа. Король Арамбур, конечно, был символом этого дела, на то он и король, чтоб быть символом, любому такому делу нужно знамя – но именно моя воля стояла за всеми решениями. Мы положили конец распространению Голорской Империи, а Княжество Анголок стало провинцией Брина. И магов там повывели. Все ихние Черные Ордена. Под корень. Все они меня ненавидели. Было за что.

– А теперь сердцевина бывшей Голорской Империи зовется королевством Рон, там опять черные маги, а Оннерского Союза нет, и один лишь Джанхар противостоит всей этой мерзости, – вставил посох.

– То-то эти гаденыши показались мне такими знакомыми, – задумчиво проговорил отшельник. – Я ведь, не раздумывая, принял вашу сторону.

– А почему вы так неожиданно исчезли тогда? – спросил Курт.

– Когда из воина и полководца начинают делать «великого», когда с него снимают шлем, чтобы надеть нимб, он должен исчезнуть, – сказал отшельник. – Исчезнуть, чтобы остаться. Мне хотелось убить всех этих придворных лизоблюдов, они только что в уши ко мне не лезли! Впрочем, вру – иногда пробовали. Оннерский Союз был установлен, войны окончены, и надолго. Я, в сущности, стал не нужен. Король увлекся утонченностью, и я начал раздражать его своими грубыми речами.

– Король был просто дурак! – воскликнул Курт. – Когда мы только встретились, вы говорили на языке своего времени, и я с трудом вас понимал – а теперь вы говорите со мной на моем языке, я понимаю каждое слово. И ведь я не заметил, когда это произошло.

– Я быстро приспосабливаюсь к языку собеседника, – кивнул отшельник. – Мне нравится, когда люди меня понимают, а я понимаю их. Короля не устраивало совсем другое.

– Что же?

– Я могу хорошо говорить, но всегда говорю то, что думаю. Короли не любят этого. Пока я был нужен – меня терпели, а потом… я не стал дожидаться ссылки, ее политические последствия могли вредно сказаться на деле всей моей жизни.

– Да уж… – вздохнул Курт.

– Споешь мне потом баллады про меня, – попросил отшельник. – Интересно же…

– Я плохой бард, – огорчился Курт. – Верней, совсем не бард, и сида у меня нет.

– Ничего. Не страшно, – промолвил отшельник. – Я давно не слышал, как поют люди – только ветер и птиц. А с балладами этими вот что еще интересно: все эти сражения я считал своими неудачами, проигрышами, бедой.

– Почему? – удивился Курт. – Разве вы не побеждали?