Посол в Париже. Воспоминания

Что касается меня, то до середины 1986 года я оставался в министерстве в Москве. В 1985 году руководство запросило для меня визу в посольстве Франции в Москве для командировки в советское посольство в Париже. Но, ко всеобщему удивлению, в визе мне было отказано. Никто, начиная с меня самого, не мог ничего понять. Французские дипломаты отказывались комментировать это решение, которое было принято в Париже. Много лет спустя, когда я уже вернулся во Францию, я узнал, что это была цена, которую я заплатил за свое участие в переговорах по стратегическим вооружениям в Женеве. Американцы, не утруждая себя подробными расследованиями, приписали всех членов советской делегации к сотрудникам КГБ.

Моя жизнь могла бы сложиться совершенно иначе, если бы удача снова не улыбнулась мне. В 1986 году Франсуа Миттеран назначил Жака Ширака премьер-министром, который пригласил Жана-Бернара Реймона, тогдашнего посла Франции в Москве, войти в его правительство в качестве министра иностранных дел. Одно из первых решений нового министра было выдать мне визу для въезда во Францию, которую я в результате ждал больше года. В июле 1986 года я приехал в Париж в качестве политического советника посольства.

Годы пребывания у власти Горбачёва были, пожалуй, самыми плодотворными: «ветер перемен» дул над нашим континентом, ветер, которого так ждали в России начиная с 60-х годов, с первой оттепели, начатой Хрущёвым. Сам Михаил Горбачёв сформировался в 60-е годы, в полный надежд и обещаний период истории Советского Союза, который навсегда оставил отпечаток у целого поколения советских людей, которых называют «шестидесятниками». Я сам считаю, что принадлежу к этому поколению, хотя и немного моложе, потому что разделяю его ценности.

Михаила Горбачёва окружала группа советников того же поколения, что и он, разделявших те же идеи. Так, очень близкий к Горбачёву Александр Яковлев был одним из главных архитекторов перестройки. Беспрецедентная открытость миру, протянутая Европе рука создали уникальную атмосферу в наших отношениях. Советских дипломатов везде принимали с открытой душой. Европа вновь открывала свое единство, которое шло намного дальше границы по Одеру и Нейсе. Мечта генерала де Голля о Европе «от Атлантики до Урала» внезапно оказалась способной стать реальностью. Популярность Михаила Горбачёва на Западе достигла невероятной степени. Я лично был свидетелем этой «горбимании» во время визитов Горбачёва во Францию, особенно во время его участия в саммите СБСЕ в Париже 19–21 ноября 1990 года, на котором была принята «Парижская хартия для новой Европы», окончательно перевернувшая страницу холодной войны в контексте объединения Германии и падения коммунистических режимов на востоке Европы. В Парижской хартии руководители 34 государств констатировали, что эпоха конфронтации и раскола Европы ушла в прошлое и что отношения между странами, собравшимися на Конференцию, будут впредь основываться на уважении и сотрудничестве.

Конференция СБСЕ проходила в Центре международных конференций на авеню Клебер. Сегодня красивое здание, в котором располагался этот центр, превратилось в гостиницу. Как это ни парадоксально, в Париже, одной из мировых столиц, сегодня нет центра международных конференций, достойного этого имени. В здании центра у каждой делегации были рабочие комнаты, отведенные для организации двусторонних встреч. Я, в частности, отвечал за сопровождение глав государств на встречах с Михаилом Горбачёвым. Он принимал их с министром иностранных дел Эдуардом Шеварднадзе. Я обратил внимание, что все главы государств, покидавшие комнату переговоров, были в хорошем настроении.

Оглядываясь назад, я думаю, что эта Конференция, возможно, была кульминацией сближения России и Европы, к которому всегда стремились российские руководители, начиная с Петра Великого. К сожалению, руководители стран Запада того времени упустили историческую возможность преодолеть идеологические и политические разногласия, чтобы сделать из нашего континента поистине общий дом.

Надо сказать, что итоги правления Горбачёва весьма противоречивы и остаются в российском обществе объектом диаметрально противоположных суждений. Если на международной арене советский лидер и изменил лицо мира, приходится признать, что, к сожалению, это часто происходило за счет интересов собственной страны. Хотя подписание соглашений с Соединенными Штатами в области стратегических вооружений и ракет средней и меньшей дальности было несомненным успехом советской дипломатии, то, как был решен вопрос с объединением Германии, безусловно, стало провалом, что хорошо показали последующие события.