Посол в Париже. Воспоминания

Обед 1 июня в Елисейском дворце с новым президентом Франции, на котором я присутствовал, произвел на меня странное впечатление. Надо сказать, что наши отношения с французскими социалистами никогда не были легкими. Чтобы понять причину, мы должны вернуться во времена съезда Французской секции Рабочего интернационала (СФИО) в Туре в декабре 1920 года. Социалистическое меньшинство, возникшее в результате распада СФИО, никогда не смирилось со своим поражением и вступлением большинства членов СФИО в Третий Коммунистический интернационал, Коминтерн, штаб-квартира которого находилась в Москве. По тем же идеологическим причинам политическая партия современной России «Справедливая Россия» во главе с Сергеем Мироновым, активно стремившаяся наладить отношения с французской социалистической партией, так и не смогла этого сделать, хотя «Справедливая Россия» была принята в Социалистический интернационал. В плане социалистической доктрины французские социалисты оказались «большими католиками, чем сам папа».

Таким образом, встреча Франсуа Олланда и Владимира Путина 1 июня 2012 года проходила на фоне исторического недоверия со стороны французского президента, который еще не до конца вышел из роли первого секретаря Социалистической партии. Обоих президентов сопровождали министры иностранных дел – Сергей Лавров и Лоран Фабиус. Но если присутствие российского министра носило в основном протокольный характер, то Лоран Фабиус должен был постоянно приходить на помощь вновь избранному президенту, поскольку его познания в области международной политики были весьма слабыми.

Надо, правда, признать, что повестка дня была непростой. По большинству затронутых тем – Сирия, «арабская весна», Ливия, НАТО – позиции двух стран были диаметрально противоположными. Тем не менее Владимир Путин на протяжении всего обеда демонстрировал желание работать сообща, чтобы найти общие решения, или, по крайней мере, сгладить существующие противоречия.

Впоследствии у меня было несколько встреч с Франсуа Олландом. Я присутствовал на всех его переговорах с президентом Путиным. Должен сказать, что президент Франции, на мой взгляд, искренне стремился установить хорошие личные отношения с президентом России, как Николя Саркози. Но, в отличие от последнего, у него ничего не получилось, и вина за это лежит на нем самом. Его российский коллега всегда демонстрировал свою открытость, готовность иметь хорошие личные отношения с Олландом.

Мне особенно запомнился визит Франсуа Олланда в Москву 26 ноября 2015 года после терактов в Париже. Несмотря на то, что не удалось создать широкую коалицию по борьбе с терроризмом, включающую Соединенные Штаты, и договориться о судьбе президента Башара аль-Асада, президенты двух стран условились активизировать обмен информацией для координации ударов по ИГ. После этой встречи президент Владимир Путин приказал российским вооруженным силам в Сирии рассматривать французских военных как союзников в борьбе с террористами. Слово «союзник» в отношении Франции было использовано в этом контексте впервые после окончания Второй мировой войны. На бомбах, которые российские самолеты сбрасывали на позиции ИГ, можно было видеть надпись: «За Париж». Такого тоже не было с конца Второй мировой войны.

Авианосец «Шарль де Голль» подошел к сирийским берегам. А потом, однажды, как сказал Владимир Путин на пресс-конференции, «французский авианосец поднял якорь и ушел, не сказав ни слова российским союзникам».

В этой книге я уже говорил о сделке по «Мистралям» и колебаниях Франсуа Олланда по поводу их поставки России. Могу вспомнить еще один пример непоследовательности Франсуа Олланда.

19 октября 2016 года президент Владимир Путин должен был прибыть в Париж, чтобы вместе с президентом Франции открыть Российский духовно-культурный православный центр на набережной Бранли. Дата открытия Центра была согласована за год. Однако дней за десять до прибытия российского президента Франсуа Олланд в телевизионном интервью заявил, что не уверен, стоит ли ему принимать Владимира Путина в Париже, когда происходит сражение за Алеппо в Сирии. Совершенно очевидно, что в этих условиях президент России перенес свой визит в Париж на «более благоприятное», по его словам, время. Отношения с Владимиром Путиным были окончательно испорчены, и они больше никогда не встречались.

Что касается Франсуа Олланда, то он проиграл везде, где мог. Центр на Бранли был открыт в назначенную дату министром культуры России Владимиром Мединским, а город Алеппо освобожден от Исламского государства.

В итоге все эти бесконечные колебания, непоследовательность, отсутствие надежности и неспособность держать свое слово оказались роковыми для отношений Франсуа Олланда и Владимира Путина.

Глава XIII. Петр Великий приходит на помощь дипломатам

2017 год был полон потрясений для Франции и для меня.