Поспели травы

Я так и думал – им нужно отреченье.Но чем я заслужил, чем, ненависть такую?Но если только это даст успокоенье,Что ж, я приму судьбу любую.Монарх, рожденный в день несчастья,Наверное, сам – несчастье для России,Но ведь не принцип самовластья,Что тыщу лет стране опорой было,

И будут ль лучше принципы другие?Для блага Родины я отойду от властного кормилаЕще раз повторю – не власть мне дорога,Мне дорога Россия – ее не потеряйте.У нас у всех она – одна судьба,Другой судьбы не будет.Господь, спаси и умири Россию!Не дай разъять ее врагам и вразуми народ.Вы мой ответ хотели знать?

Я отрекусь – чтоб не пресекся царский род,Чтоб сын мой Алексей, живя в счастливом царстве,Соединил в России Запад и ВостокИ поддержал согласье в государстве.Быть может, к мальчику Господь не будет строг.

Рузский

Весь разговор с Родзянко передавался в Ставку.Быть может, в Ставке мнение другое.

Разослана депеша циркуляром главнокомандующим фронтов.Не лучше ли дождаться их ответа?Тем более, приедут депутаты…Тогда все станет ясно.

Николай

Да, да, конечно, подождем.

Рузский выходит.

Тот же день, около 10 часов пополудни. В купе Николая сидят Гучков и Шульгин, в мятых костюмах, с четырехдневной щетиной. В углу сидит генерал Данилов, начальник штаба Северного фронта, министр императорского двора барон Фредерикс, начальник военно-походной канцелярии е.и.в. [2]

свиты генерал-майор Нарышкин. Входит Николай в форме одного из кавказских полков. Все встают. Николай здоровается за руку сдепутатами.

Николай

Прошу садиться, господа.Где Николай Владимирович?

Фредерикс

Он будет чуть попозже, государь.

Николай

Ну что ж, начнем, пожалуй, без него.

Гучков встает, чуть прикрыв лицо руками.

Гучков