Пост сдал

Ходжес понимающе кивает.

– Когда мы приехали туда, – продолжает Дайна, – Таня нас всех сфотографировала. Не могли же мы без фотографий! Звучит глупо, но мы тогда были совсем маленькими. Теперь я слушаю группы «Мендоза лайн» и «Равеонеттс», но тогда «Здесь и сейчас» для нас действительно были самыми-самыми. Особенно Кэм, их вокалист. Таня фотографировала нас на наши мобильники. А может, на свой. Точно не помню. Но она позаботилась о том, чтобы мы все получили фотографии. Только свои я найти не смогла.

– Тебя попросили послать фотографию на сайт, чтобы доказать присутствие на концерте?

– Да, электронной почтой. Я боялась, что на фотографиях мы стоим на фоне автомобиля миссис Карвер, и этого будет недостаточно, но на двух фоном оказалась аудитория Минго с толпящимися перед ней людьми. Я думала, что и этого не хватит, поскольку нигде не было афиш с названием группы, но хватило, и неделей позже я получила «Заппит». В большом конверте с прокладкой из пузырьковой пленки.

– Обратный адрес был?

– Да. Номера абонентского ящика я не помню, но название отправителя – «Санрайз солюшнс». Как я понимаю, один из спонсоров турне.

Вполне возможно, думает Ходжес, компания тогда не была банкротом. Но он в этом сомневается.

– Конверт отправили из нашего города?

– Я не помню.

– Уверена, что да, – говорит Энджи. – Я подняла конверт с пола и бросила в мусорный бак. Я здесь горничная, знаете ли. – Она выразительно смотрит на дочь.

– Прости… – бормочет Дайна.

Ходжес записывает в блокнот: «“Санрайз солюшнс” в Нью-Йорке, но конверт отправляли отсюда».

– И когда все это было, Дайна?

– Я услышала о твите и заходила на сайт в прошлом году. Точно не помню, но наверняка до Дня благодарения. И, как я и говорила, конверт пришел через неделю. Меня это сильно удивило.

– Значит, гаджет у тебя примерно два месяца?

– Да.

– И никаких разрядов?

– Абсолютно.

– Ты не испытывала никаких странных ощущений, играя на «Заппите», скажем, в «Рыбалку»? Не переставала понимать, где находишься?

На лицах мистера и миссис Скотт появляется тревога, но Дайна снисходительно улыбается:

– Вы насчет гипноза? Эники-бэники ели вареники?

– Честно говоря, я сам не знаю, о чем я, но допустим.

– Нет, – весело отвечает Дайна. – А кроме того, «Рыбалка» действительно тупая игра. Для маленьких. Ты используешь джойстик у клавишной панели, чтобы управлять сетью рыбака Джо. И получаешь очки за каждую пойманную рыбу. Но это так легко. Я включала игру только по одной причине: хотела посмотреть, есть ли числа на розовых рыбах.

– Числа?

– Да. В письме, которое прислали с приставкой, это объяснялось. Я приколола на мою доску объявлений, потому что действительно хотела выиграть мопед. Принести вам письмо?

– Конечно.

Когда Дайна вприпрыжку убегает наверх, Ходжес спрашивает разрешения воспользоваться ванной. Войдя, расстегивает рубашку и смотрит на пульсирующий болью левый бок. Вроде бы есть припухлость, и на ощупь бок горячий, но Ходжес предполагает, что все это – проделки его воображения. Он спускает воду и проглатывает еще две белые таблетки. «Доволен? – спрашивает он пульсирующий болью бок. – Теперь угомонишься и дашь мне закончить?»

Дайна стерла большую часть сценического грима, и теперь Ходжесу проще представить ее и других трех девочек девяти или десяти лет, идущих на свой первый концерт и подпрыгивающих, будто мексиканские бобы в микроволновке. Она протягивает ему сопроводительное письмо.

Сверху нарисовано восходящее над горизонтом солнце. Его вполне ожидаемо огибает надпись «САНРАЙЗ СОЛЮШНС», вот только таких корпоративных логотипов Ходжес никогда не видел. Какой-то он дилетантский, словно оригинал рисовали от руки. Стандартный бланк, в который вписаны имя и фамилия девушки, для более личного контакта. Хотя теперь этим никого не обмануть, думает Ходжес. Нынче даже массовые рассылки от страховых компаний и адвокатских контор, навязывающих свои услуги пострадавшим от несчастных случаев, обращаются к тебе по имени.