Поставьте на черное

И мы пошли в зал. Здесь было уже многолюдно, несмотря на ранний – для казино – час. Между столов сновали бледные юноши, одетые стильно и изысканно, и намакияженные девушки в вечерних платьях с огромными декольте. По-моему, главной их целью была не игра, а суета: они словно бы старались заполнить собой все неигровое пространство в зале, чтобы вновь прибывшим ничего не осталось бы, как только подсесть к ближайшему столу. Все это сильно напоминало мне броуновское движение молекул из учебника физики – с тем лишь отличием, что некоторые из декольтированных молекул были очень ничего себе. Один из бледных юношей, завидев меня, круто изменил свою броуновскую траекторию; на скучающей бледной мордашке моментально возникло выражение почтительной готовности за символическую сумму поведать мне все тайны любой из рулеток, поделиться со мной самым верным способом сделать ставки, дабы умножить мое состояние раза в три за один присест. Вишневый провожатый тут же выдвинулся у меня из-за спины и играючи подхватил кандидата в новые друзья под локоток, нежно при этом улыбаясь. Богатый американец, плохо знающий русский язык и вдобавок глуховатый, не нашел бы ничего предосудительного в мирной беседе двух хороших знакомых. Однако русский-то я знал, слышал тоже прекрасно и, с американской бесцеремонностью озираясь по сторонам, сумел заодно разобрать почти все нешуточные угрозы, обращенные к бледнолицему брату вишневым господином. Судя по ним, дружеского преломления томогавков и выкуривания трубки мира здесь не ожидалось. По всему выходило, что господин с плохим английским был штатным работником казино, вроде метрдотеля, а бледный – обычным мелким прохвостом из числа тех, кто надеется отщипнуть себе кусочек фарта от щедрот солидной клиентуры. Шушера допускалась в игровой зал на правах массовки и обязана была знать свое место. «Паси совковых… – на прощание посоветовал сквозь зубы профессионал любителю, дружески похлопывая его по плечу. – Дипломата не трожь… Фискалов сюда хочешь навести, ты, дешевка?…»

Бледный был на редкость понятливой молекулой. Он всплеснул руками, отвесил вишневому поклон и затерялся в толпе.

– Это есть… ваш… приватный знакомец? – осведомился я у вишневого ангела-хранителя. – Он тоже… делать бизнес?…

– Я ему покажу – бизнес, – на мгновение забывшись, злобно пробормотал себе под нос вишневый, однако сразу ликвидировал промах, изобразив на лице вежливую гримасу: – Ноу бизнес. Просто давно не виделись… Старые друзья.

Я еще раз порадовался, что выбрал на сегодня именно зарубежное прикрытие. В основном здесь тусовалась публика отечественная, хотя далеко не бедная. По закону все обладатели входных билетов и набора цветных пластмассовых фишек были в зале равны, и тем не менее гости из дальнего забугорья считались равнее прочих. Дело было, как я понимаю, не в низкопоклонстве перед заграницей или особой любви к иностранцам. Просто соотечественников в случае чего проще было бы убедить не поднимать шума, – в то время как иностранцы, народ богатый и капризный, могли бы при любом наезде затеять склоку с непредсказуемым для заведения финалом. Мельком я заметил, как несколько других ангелов-хранителей, по повадкам похожих на моего, точно так же опекали у крайних столов расфуфыренную пожилую пару и какого-то араба в перстнях. На мое счастье, идея прикинуться шейхом так и не осуществилась – иначе я рисковал бы встретиться здесь нос к носу с предполагаемым соплеменником, у которого, думаю, на Яковов Семеновичей Штернов глаз наметанный.

Уже секунд через пятнадцать после исчезновения с горизонта бледнолицего прохвоста броуновское шевеление других бледных юношей и декольтированных девиц чуть изменило свое направление, сделалось несколько более осмысленным: подчиняясь здешним законам физики, свободные частицы стали колебаться так, чтобы избежать даже случайных соударений с такой большой и опасной молекулой, как мистер Джейкоб Стерн. Я почувствовал себя под защитой дипломатической неприкосновенности, гордо расправил плечи и принялся высматривать себе подходящий стол для игры. Пятьсот долларов, которые я столь героически потратил на билет и фишки, были моей единственной валютной заначкой. Я не собирался оставлять в «Вишенке» всю свою ограниченную наличность, но сколько-нибудь проиграть было надо, чтобы не обмануть ожиданий хозяев казино. К тому же предстояло хорошенько осмотреться, акклиматизироваться и лишь потом – действовать.