Постфилософия. Три парадигмы в истории мысли

В хроносе, в чистом переживании телесности, нет и не может быть никакого события.Во времени как хроносе ничего не происходит и не может произойти, поскольку телесность дана здесь не как событие, а как факт.Нет разделения на субъект и объект, на «мое тело» и «твое тело», и вообще нет понятий «тело» и «не тело», поскольку тело мыслится здесь как бесконечная кожа, отделяющая одно от другого, но никогда конкретное одноот конкретного другого,а значит, ничего не отделяющая.

Для того, чтобы усвоить понимание ризомы Делёзом, можно представить некий киноэкран, сделанный из человеческой кожи, на который проецируется живой человек. Эти проецируемые образы человек не видит, а лишь воспринимает спиной или кожей, как некую теплоту, покалывание, похлопывание световых образов. Очень сложный образ, согласен, но никто и не обещал, что с постмодерном всё будет просто.

Эоническая темпоральносты прошлое и будущее без настоящего

Идея телесного хроноса, где всё живет в настоящем и нет прошлого и будущего, пересекается с перспективой эона. Эон — это другой модус тем-поральности. Эоническое время, по Делёзу, это время, которое в отличие от хроноса как раз не имеет настоящего и состоит только из прошлогои будущего.

Как это эоническое время появляется в хроническом времени Делёз не объясняет, лишь отсылает нас к диалогу Платона «Парменид», где Парменид беседует с учениками.

Там ставится вопрос о том, что такое движение.Парменид говорит о том, что если движение есть, то тело двигается. Если тело в покое, то движения нет. Соответственно, и движение и покой не могут быть причинами друг друга. На самом деле, должно быть нечто, что приходит вдруг,некий «атопон», то есть «безместная», неуместная, странная вещь («атопон» — по-гречески «неуместное, странное»), которая является внеположной причиной движения и покоя, не являясь ни покоем, ни движением.

Этот пример (у Платона, естественно, а не у Делёза) относится к манифестационистской версии парадигмы премодерна. Мы говорили о парадоксе волшебной точки,которая

создает пространство и не является пространством.Поэтому тезис «ни покой, ни движение» легко осмысляется манифестационистским сознанием как прямое проявление имманентно-трансцендентной причины, как вторжение бытия, обнаружение онтологической (эссенциальной) подоплеки пространства.

Но для Делёза это «вдруг» («атопон») является некоей самостоятельной и необъяснимой (ad hoc) реальностью, которая внезапно и без всякой связи со структурой хроноса порождает в хроносе эон. В стихии вечного настоящего полупрозрачной телесности возникает своего рода сбой, и в локальной точке сбоя развертывается эон как вертикальная ось. Завивающийся лабиринт хроноса пересекается прямолинейным лабиринтом эона.

В эоне есть прошлое и будущее, но нет настоящего. В хроносе есть настоящее, но нет прошлого и будущего. Можно сказать, что в этой точке перехода, в моменте соприкосновения хроноса с эоном зарождается человеческий разум.

Эон, эоническое время — это свойство рассудка. Хронос — это свойство животного, потому что в такой телесной прозрачности пребывает животное.

Животное тоже воспринимает время в том смысле, что оно существует, что оно есть. Не осознает, но ощущает. На смутное, разбавленное, фоновое ощущение пребывания внутри временной-вечной (хронической) телесной реальности, накладывается это «вдруг», что и порождает начало развертывания рассудочных сетей в ином модусе темпоральности — в эоне.

«Эон— это прямая линия, прочерченная случайной точкой (...), чистая пустая форма времени, освободившаяся от телесного содержания настоящего...»,— пишет Делёз.

Эон — это стебель и корни, которые ризома выбрасывает в случайных местах, двигаясь по поверхности (точнее, подповерхностью). Но эти стебли и корни в ризоматическом анализе имеют случайный и игровой характер, это произвол эфемерной сингулярности, а не фундаментальные устои реальности. Эоническая память и проект (прошлое и будущее) не являются фундаменталом, но всегда лишь обыгрывают произвол произрастания в случайном месте сетевого клубня. Стебель растет не из корня, но и корень и стебель растут из горизонтального клубня. Поэтому в той точке поверхности, где ризома — в результате сбоя (атопон) — «решает» пустить корни и стебли, она создает сингулярное прошлое и сингулярное будущее — т.е. собственно эон. Наличие действительно лишь в хроносе клубня; стебель (рассудка) и корни (структурированной телесности — тела с органами) — формы бесплотного эона. Эоническое время сингулярно, произвольно, случайно, бесплотно и обратимо. Сколько ростков и стеблей пускает клубень, столько будет и «времен».

Событие