Постфилософия. Три парадигмы в истории мысли

Постмодернисты предложили посмотреть на всё в обратной оптике: это оргазм, традиционные строго регламентированные и ритуализированные половые отношения между партнерами есть аберрация, патология, результат огромной работы репрессивного рассудочного аппарата. Оргазм несёт в себе фрустрацию и печаль, в чём, по мнению психоаналитиков постмодерна, проявляется разочарование сексуальностью, предательство её интересов. Оргазм есть следствие конспирологической стратегии рассудка, ткущего сети заговора против перманентно действующей «машины желаний», чтобы, не будучи в состоянии освободить сексуальность в ее собственной произвольной и вечной игре, сконцентрировать её в ложном моменте энтропического выброса.

Сексуальность первична, и она постоянно подвергается угнетению. И то, что представления о ней были сформированы на основании наблюдений за сексуальными особенностями женщин, только подкрепляло психоаналитиков постмодерна в том, что они напали на подлинную и фундаментальную стихию, подвергавшуюся подавлению и несправедливой демонизации в течение тысячелетий рассудочного параноидального патриархата. Сексуальность ближе к шизофрении, тогда как оргазм — свойство паранойи.

Отсюда рождается постмодернистский замысел: придать

сексуальностихарактер революционного проекта и освободить ее от всего того, что ее сдерживает, ограничивает, подавляет, стремится подчинить и залить в жесткие готовые формы, освободить ее в том числе и от пола (секса) и эроса.

Раскрепощение сексуальности в программе постмодерна означает рассмотрение человеческих ролей в эротической практике как случайное, необязательное, эфемерное, которое необходимо освободить от всех запретов и ограничений. Сексуальность может реализоваться в любом направлении, так как её природа предшествует каким бы то ни было дифференциациям. Фрейдистские реконструкции дуальных ролей (мужского-женского, семейных отношений «отец-мать-дети» и построенных на них теорий) постмодернисты предлагают опрокинуть в пользу концепции общей и недифференцированной сексуальности, не мужской и не женской, не обращенной ни к другому полу, ни к своему, ни к полу вообще.

Идея состоит в том, что сексуальность должна выйти за рамки и мужского и женского, и человеческого и нечеловеческого, пропитать собой всю виртуальную реальность и никогда и нигде не иметь никакого разрешения.

Сексуальным должно стать всё. При этом пол и конкретность эротических отношений должны постепенно исчезнуть.

Гиперкритика сексуальности у Жана Бодрийяра: недуальное производство

Жан Бодрийар, описывающий постмодерн с точки зрения критики или гиперкритики, как он сам характеризует свой метод, с иронией замечает, что пролиферация в кино, телевидение, журналы, реклаФму, Интернет эротических или порнографических образов свидетельствует о том, что секс окончательно уходит из человеческой жизни,и люди начинают вспоминать о нем, ностальгируя о том, чего уже больше нет. Секса нет в личной жизни, так как личной жизни тоже больше нет. Она всё более переходит в область экранных коммуникаций. По Бодрийяру,

сексуальность— это симулякр секса,и как таковая она в определенной мере враждебна сексу и даже исключает его.

Бодрийяр рассматривает освобождение сексуальности как исчезновение секса, пола из жизни и окончательное прощание с дуализмом, который был онтологической основой пола, основой гендерной метафизики на всех этапах истории эроса. Ни в одной из цивилизаций и культур никто не ставил под сомнение то, что производство нового человека требует двух — мужчины и женщины. Дуальность, которая соединяется, порождает нечто третье. Эта дуальность мира является его непреложным законом, который признавали и метафизики, и креационисты, и рационалисты, и позитивисты, и кто угодно еще. Но, согласно Бодрийяру, современный виртуальный мир постистории, заканчивает с этим «репрессивным предрассудком».

Соответственно, в постмодерне необходимо перейти к иной форме производства людей — к производству не-дуальному.Бодрийар, сформулировав эту предпосылку чисто теоретически, начинает искать в нашей реальности модель недуального производства, и быстро находит ее в развитии методологии клонирования— создания прямого дубликата человека неполовымпутём. Человека (пока не человека, а животных, овцу Долли, например), генетически восстанавливают без участия папы и мамы. Он появляется сам по себе. Один — а не два, причем разных — порождает одного.

Таким образом исчезает половая история субъекта,весь фрейдистский комплекс, который рассматривает человеческую психику как продукт конкретного исторического опыта младенца (сначала в пренатальном состоянии, затем с самого появления его на свет), формирующего психоаналитический портрет личности и структуру его подсознания. У клона такой родительской системы нет.