Постмортем

В комнате нельзя было и шагу ступить — Тальф вытащил из пыльных углов все свои стеклянные приспособления для нагрева, смешивания, охлаждения, возгонки и ещё Тьма знает, чего, и соединил всё это в длиннющего уробороса, голова которого соединялась с его же хвостом.

Также в комнате нельзя было нормально дышать, несмотря на открытое окно — слои воздуха разных цветов и запахов застыли, как коржи в огромном торте, и никак не желали ни перемешиваться, ни выветриваться.

— Ладно, я-то мёртв, — Клаус морщил нос и тёр его лапками. — Но ты-то чем здесь дышишь?..

— Энтузиазмом, — буркнул Тальф. — Не отвлекай, ответственный момент.

Капля зелёной жидкости вытянулась в нить и неторопливо, с чувством собственного достоинства, перетекла в костяную бутылочку. Пару мгновений ничего не происходило, а затем в потолок ударил фонтан белой пены, который тут же застыл, с треском сломался у основания и упал Тальфу на голову, попутно опрокинув чернильницу.

— Ар-р! — некромант схватил первый попавшийся клочок ткани (это оказался его собственный носок) и бросился вытирать чернила. — Древнейший труд!.. Древнейший!..

Клаус притащил в зубах носовой платок, который когда-то совершенно точно был белым:

— А зелье? Зелье-то готово?..

— А куда оно денется?.. — Тальф вытер лужицу чернил и заткнул горлышко такой же костяной пробкой.

— И что, оно убьёт его?

— Эта дрянь способна растворить любой существующий материал. Так что да, думаю, она растворит и демона.

Клаус перевёл взгляд на бутылочку с зельем.

Затем опять на Тальфа.

— Ты сказал, что она способна растворить любой существующий материал…

— Ну да.

— Тогда, кажется, у нас проблемы, — Клаус на всякий случай отошёл к дальнему краю стола.

— А, вот ты о чём. Эта склянка из рога единорога, его она не возьмёт.

— Э-э… Но ведь единорогов не существует.

— Да, — кивнул Тальф. — О том и речь.

Молчание.

— А-а-а-а-а! — дошло наконец до крыса.

— Именно, — некромант поставил зелье на полку к остальным. — Главное — не показывать его людям, которые верят в единорогов.

— Слушай, я всё-таки не пойму… — Клаус почесал за ухом. — Если единорогов не существует, откуда…

— Даже не думай об этом, — серьёзно сказал Тальф и крыс прикусил язык.

— Ладно… А как эта штука окажется под куполом?

Магистр пожал плечами:

— Этого я пока не знаю, но кое-какие соображения есть. Кстати, надо записать, пока не забыл. Протри страницы ещё раз насухо, — он протянул крысу стопку газетных обрывков. Клаус перетаскал их по одному, забавно подпрыгивая, когда бумажка была в зубах.

— Никакой помощи в этом доме… — ворчал крыс, вытирая с пергамента остатки чернил. — Хм! Забавно… Тут есть какие-то буквы, ты знал?

— Буквы? — воскликнул Тальф в притворном удивлении. — В книге? Поразительно!

— Очень смешно, — буркнул крыс. — Лучше сам подойди и посмотри.

Магистр подвинул лампу поближе и всмотрелся в листок.

— Не вижу. А что там?

Клаус провёл по пергаменту лапкой.

— Сейчас попробую, — он зацепил когтем чернила и обвёл символ.

Тальф нахмурился:

— А ещё что-нибудь есть?

Крыс послушно обвёл ещё несколько.

— Что скажешь? Тут что-то написано?

— Да, это очень похоже на Старшую письменность, но… Не знаю, перевести не могу, бессмыслица какая-то.

— А как такое вообще может быть?.. — Клаус обнюхал страницу. — Получается, на этом пергаменте уже что-то было?

— Угу, — кивнул магистр. — Такое случается. Иногда пергаменты выскабливают и пишут на них что-то новое.

— Вот же ж… То есть, это может быть что-то интересное?

— Да. По крайней мере, письменность мне незнакома. Спасибо!

Клаус распушил усы от гордости.

Едва восходящее солнце осветило обледенелые верхушки пиков Рогатой горы, Тальф поехал в Мрачный замок. Находиться дома было невыносимо — ожидание ответа от королевы выматывало и было бесполезным — скорее всего, Жози просто спала.

Приказав Бориславу немедленно переправлять ему все письма и записки из дворца, магистр запрыгнул в экипаж вместе с Клаусом и покатил прочь от особняка Хейлера и событий предыдущей ночи.

Через окошко в передней части кареты почти не проникал свет — его загораживали три мёртвые задницы — кучера и двух охранников.

Гримхейм медленно просыпался — «будильников» вели на работу, дворники мели улицы, а фонари медленно гасли, уступая место первым восходным лучам.

Экипаж ехал мягко и лишь слегка покачивался. Это убаюкивало и Тальф быстро задремал, проснувшись лишь когда они въехали в Яму — магистр не настолько устал, чтобы вытерпеть здешние дороги.

Остатки сна улетучились, когда откуда-то с левой стороны раздался громкий свист.

На крышу кареты дважды (Бум! Бум!) рухнуло что-то тяжёлое, затем она слегка качнулась назад и стало светлее — охранники исчезли.

— А ну тпр-р-р-р!.. Останавливай!..

Громко захохотали лужёные глотки.

Перепуганный Тальф не заметил, как создал заклятье и с удивлением взглянул на сжатый в ладони твёрдый комочек чистой ледяной тьмы.

Дверь открылась и в экипаже стало тесно — в него ввалилась четвёрка гвардейцев. Их дыхание можно было закупоривать в винных бутылках и продавать — никто бы не заметил разницы.

— Па-адвинься! — горланил один.