Постмортем

— Да, — крыс умылся и подкрутил передними лапками усы. — И я оказался прав. Но вся эта возня с мирным соглашением была совершенно лишней. Теперь стало лишь хуже. Это было даже хорошо, что её величество колебалась — возможно, это помогло бы смягчить последствия. Но теперь мятежники могут и не дождаться милосердия. Сам знаешь, как упряма может быть её величество, когда рассердится.

— О да, — буркнул Тальф. — Я знаю.

— Так я к чему веду-то… Хватит быть тряпкой. Включайся в игру.

— Да что я могу сделать?! — вспыхнул некромант. Его возглас отразился от сводов потолка и спугнул голубя, который с курлыканьем принялся метаться под потолком галереи.

— Если продолжишь в том же духе, то ничего и не сможешь. Запомни — никто, кроме тебя, о тебе не позаботится. Хочешь, чтобы твоя жизнь улучшилась — улучши её сам.

Тальф открыл рот, чтобы ответить, но Клаус перебил:

— Да-да, все вокруг опытные интриганы, а ты весь такой несчастный. Но что поделать? Такова жизнь. Раз упал в воду — плыви, а ещё лучше доберись до берега, сломай палку и отходи ею того, кто тебя столкнул.

— Ладно-ладно, — у магистра совершенно не было сил спорить. — Завтра будет новый день. А сейчас — спать.

— Эльма! — тёмный и сырой особняк Хейлера казался невыносимо манящим. Плевать на пыль и паутину, плевать на затхлость, плевать на запахи — лишь бы добраться до кровати, рухнуть на простыни и крепко-крепко заснуть, надеясь, что утром всё покажется не таким пугающе безнадёжным. Но сперва — что-нибудь съесть.

— Эльма!..

Домоправительница не отзывалась. Тальф, вспомнив прошлый случай, сразу же направился в её комнату.

Ступени и половицы в коридоре прогибались под сапогами. Тихо скрипнула дверь.

— Эльма?

То, что произошло нечто из ряда вон выходящее, стало ясно с первого же взгляда. Домоправительница лежала на не расстеленной кровати, хотя обычно даже не подходила к ней, тщательно следя за тем, чтобы покрывало не потеряло своей мраморной гладкости.

Сидящий на плече Клаус охнул.

Эльма держала что-то в скрещённых на груди руках — Тальф увидел, что это листок, старый и потемневший от времени до цвета обёрточной бумаги.

«Дорогой Тальф!

Прости меня.

Долг, который возложил на меня магистр Хейлер, требовал, чтобы я находилась рядом и заботилась о тебе, особенно в такое тяжёлое время. И этот долг был мне в радость.

Но с недавних пор пребывание в мире живых стало для меня невыносимым, и даже искреннее желание заботиться о тебе и поддерживать тебя не может перевесить этого.

Надеюсь, что ты поймёшь меня и не будешь держать зла.

Эльма».

Юноша несколько раз перечитал написанные безупречным почерком строки, слушая гулкую ватную тишину в собственной голове, и когда отвёл взгляд от листка, понял, что сидит на полу.

— Да уж… — бормотал Клаус. — Ну, ты держись. Во-от… Ей там будет всяко лучше, чем тут. Во-от… — он явно не знал, что говорить и заполнял паузы этим протяжным «Во-от». — Это должно было произойти. А ты держись, да. Я буду помогать чем смогу. Во-от…

Тальф наткнулся взглядом на портрет отца Жози, усмехнулся и поднялся.

— Всё нормально, — к своему удивлению, он понял, что не солгал. Впрочем, нельзя было сказать, что ему было нормально, скорей, ему было никак. — Пошли отсюда.

Через выбитое окно в комнату задувал прохладный ветер.

Тальф стянул с постели покрывало вместе с книгами, осколками и прочим хламом. Сбросил на пол накидку, снял сапоги.

— Ты уверен, что хочешь спать тут, а не в спальне магистра? — Клаус запрыгнул на стол.

— Да.

— Может, хотя бы помоешь руки и умоешься?.. Я знаю, где лежит чай, можем заварить.

— Нет, — помотал головой магистр и завернулся в обгоревшее колючее одеяло. — Я ложусь спать.

Какое-то время Тальф лежал, пытаясь вспомнить, как нужно засыпать, но затем неожиданно для самого себя нырнул в глубокое чёрное забытье.

Кажется, он видел что-то во сне, а несколько раз просыпался — то от холода, то от собственных вскриков. Момент пробуждения Тальф тоже пропустил — просто в один прекрасный момент осознал, что лежит на боку с открытыми глазами, а в комнате светло, свежо и опьяняюще пахнет утренней росой и сиренью.

Юноша сел на кровати и охнул — за время сна кости как будто окаменели.

— О, наконец-то, — Клаус потянулся и зевнул. — Ты так беспокойно спал, я волновался. Всё в порядке?..

Тальф задумался.

Прокрутил в мозгу события последних дней.

Тюрьма.

Уход Хейлера.

Ковен.

Смерть короля.

Побег из Мрачного замка.

Покушение на Жози.

Война в Яме.

Бессмертные.

Эльма.

«Эльма…»

— Кажется, мы остались одни, — усмехнулся колдун вместо ответа, зевнул и принялся надевать сапоги.

— Кажется, да. — серьёзно ответил Клаус.

Тальф осмотрел комнату, в которой абсолютно всё было перевёрнуто вверх дном. Бесценный старинный фолиант, который юноша изучал и переводил, валялся на полу деревянной обложкой вверх.

— И помощи ждать неоткуда.

— Похоже на то.

Юноша поднял книгу, стряхнул со стола осколки стекла и водворил том на место. Затем засучил рукава, взялся за веник и хозяйским взором оглядел творящийся в комнате хаос:

— Знаешь, что?.. Найди-ка мне стекольщика.

Глава 22

Рынок в Яме медленно восстанавливался из руин.