Посторонний в доме

На следующий день около полудня, когда Карен была дома одна, она услышала решительный стук в дверь. Посмотрела в глазок, увидела детективов и поняла, что время пришло. У нее всего секунда, чтобы взять себя в руки, прежде чем открыть дверь.

Расбах стоял на крыльце с таким серьезным выражением лица, какое она у него видит впервые. Поэтому она поняла: они выяснили, кем был покойник.

– Можно войти? – на удивление мягко спросил Расбах.

Карен распахнула дверь. Ей хотелось, чтобы все скорее закончилось. Ей больше не вынести напряжения.

– Ваш муж дома? – спросил Расбах. Она покачала головой. – Хотите ему позвонить? Мы подождем.

– Нет. Это необязательно, – она чувствовала себя спокойно и отстраненно, как будто все происходило не на самом деле. Во сне или с кем-то другим. Она упустила возможность сбежать. Теперь слишком поздно.

Расбах произнес:

– Карен Крапп, вы арестованы по подозрению в убийстве Роберта Трейнора. У вас есть право хранить молчание. Все, что вы скажете, будет использовано против вас в суде. У вас есть право на адвоката…

Карен протянула вперед руки, и Дженнингс надел на них наручники. Ноги ее подгибались. Она сказала себе, что не станет падать в обморок, и услышала, как откуда-то издалека прозвучало: «Держите ее». Почувствовала спиной сильные руки – и все исчезло.

Том выбежал из кабинета и помчался в участок. Только что Джек Кельвин сказал ему по телефону, что Карен арестована. Сам Кельвин тоже в пути.

Костяшки пальцев, сжимающих руль, побелели; зубы до боли стиснуты. Мир Тома разваливался. Он не знал, как себя вести, что предпринять. Надеялся, что Джек Кельвин сможет ему подсказать.

Хотя Том этого и ожидал, известие застигло его врасплох. Когда обмениваешься брачными клятвами, не рассчитываешь однажды услышать, что твою жену арестовали по подозрению в убийстве.

Он остановился перед светофором. Он не понимает Карен, не понимает, почему она так поступила. Был ведь и другой выход. Она могла сказать ему. Они могли пойти в полицию. Почему она не пошла в полицию? Необязательно было ехать туда и убивать этого козла.

Загорелся зеленый свет, и он рывком тронулся с места. Он злился на нее. За то, что она лгала, превратила их жизнь в сумасшедший дом, когда в этом не было необходимости. Теперь ее посадят. Ему придется ее навещать. На мгновение ему показалось, что его сейчас вырвет. Он остановился на парковке у магазина, чтобы переждать тошноту.

Теперь он рад, что они не успели завести детей. Слава богу, думает он с горечью.

Карен сидела в комнате для допросов и ждала детективов, адвокат – справа от нее. Прежде чем их завели внутрь, Кельвин рассказал ей, как все пройдет.

– У вас есть право хранить молчание, и вы им воспользуетесь, – напрямик сказал он. – Мы выслушаем их вопросы, посмотрим, что они знают и о чем подозревают. Ничего не говорите. Скажете позже, когда будете готовы сделать заявление.

Она нервно кивнула.

– Хорошо.

– Стороне обвинения придется доказать, что вы виновны. Ваша задача – не помогать им. Ваша задача – следовать моим наставлениям. Если будете меня слушать и делать, что я говорю, все получится, – сказал он и добавил: – Хотя, конечно, я ничего не обещаю.

Карен сглотнула пересохшим горлом.

– У них должно быть достаточно улик, раз они меня арестовали, – напряженным голосом выдавила она.

– Для признания вины нужны более весомые доказательства, чем для ареста, – ответил Кельвин. – Смелее. Давайте решать проблемы по мере их поступления.

После этого ее привели сюда.

Наручники с нее сняли, потому что она женщина, думает она, а возможно, из-за характера ее предполагаемого преступления. Ее, скорее всего, не считают опасной: по их мнению, она женщина, хладнокровно убившая мужа, но вряд ли они думают, что она способна убить кого-либо еще.

При звуке открывшейся двери Карен нервно вздрогнула. Вошли Расбах и Дженнингс.

– Вам что-нибудь принести? – вежливо спросил ее Расбах. – Воды? Кофе?

Она покачала головой.

После необходимых прелюдий допрос на камеру начался.

Расбах сказал:

– Мы знаем, что Карен Крапп – вымышленное имя, вы взяли его три года назад.

Он сидел прямо напротив, перед ним лежала толстая кожаная папка. Посмотрев на папку, детектив открыл ее.

Карен сразу же увидела там собственную фотографию тех времен, когда ее звали Джорджиной. Поняла, что детектив специально сделал так, чтобы она увидела снимок. Карен бросила на фотографию единственный взгляд и подняла глаза.

Мгновение Расбах разглядывал содержимое папки, потом посмотрел на Карен.

– Мы знаем, что на самом деле вас зовут Джорджина Трейнор и что вы были замужем за Робертом Трейнором, который был застрелен на прошлой неделе. И мы можем доказать, что вы были на месте преступления.

Карен молчала. Кельвин тоже. Он казался полностью расслабленным, но вместе с тем настороженным – совсем как детектив, который сидел по диагонали от него. Карен радовалась присутствию Кельвина. Если бы она была в комнате наедине с Расбахом, то обязательно допустила бы ошибку. Но Кельвин проследит, чтобы этого не случилось.