Посторонний в доме

– Джек Кельвин будет разочарован, – задумчиво протянул Расбах.

– Так значит, она все выдумала, – спросил, стоя рядом с Расбахом, Дженнингс, – когда сказала, что кто-то забирался в дом?

Эксперт покачал головой и ответил:

– Как я уже сказал, он мог быть в перчатках. Но еще мы нашли кучу неизвестных отпечатков по всему дому.

– Где, например? – спросил Расбах.

– Везде. В гостиной, на кухне, в ванной, в спальне… Такое ощущение, будто этот человек там живет. И у него повышенное тактильное восприятие, он постоянно трогает вещи. Мы нашли эти отпечатки даже в ящике с нижним бельем Карен. В шкафчиках в ванной. На флакончиках ее духов. В ящиках стола.

– Что насчет гаража? – спросил Расбах.

– Нет, в гараже нет.

– Интересно, – произнес Расбах.

– Нет. В действительности интересно другое, – с загоревшимися глазами сказал эксперт. – Эти отпечатки совпадают с теми, что мы нашли на месте преступления, на двери ресторана. Человек, который был в доме Краппов, в какой-то момент был и там.

– Да, это и правда интересно, – согласился Расбах.

– В базе их нет. Чьи бы они ни были, этот человек никогда не привлекался.

– Думаю, мы его найдем. Отличная работа. Спасибо, – сказал Расбах и поманил за собой Дженнингса.

– Она права, за ней следят, – сказал Расбах. – Просто это не тот человек, на кого она думала.

– Жизнь полна сюрпризов, – ответил Дженнингс. Для детектива, расследующего убийства, он был настроен на редкость позитивно.

– Нужно снова допросить Карен Крапп, – сказал Расбах. – Может быть, на этот раз она заговорит.

Глава 43

– Моя клиентка готова сделать заявление, – сказал Кельвин.

Карен сидела рядом с ним за столом в тюремной комнате для допросов. Тома не было. Расбах сидел напротив, рядом с ним – Дженнингс. В комнате стояла видеокамера, готовая фиксировать каждое слово Карен, каждое движение, пока она ерзает на допросе.

Карен знала, что должна быть убедительной. От этого зависит ее жизнь.

Едва прелюдии завершились, они приступили к делу.

– Меня звали Джорджина Трейнор, – сказала она. – Я была замужем за Робертом Трейнором, торговцем антиквариатом из Лас-Вегаса.

Она рассказала им все: какой была ее жизнь с ним, как она сбежала – все безобразные подробности. Рассказала, как думала, что Роберт забирался в дом, и была напугана. Рассказала, как он позвонил ей в тот вечер.

Ее голос охрип, ей пришлось выпить воды. Вспоминать все это ужасно – ее мутит.

– Я согласилась с ним встретиться. Боялась, что иначе он что-нибудь сделает Тому, – она запнулась, потом продолжила: – У меня был пистолет, я купила его, когда ушла от Роберта, для защиты на случай, если он придет за мной. Прятала его в котельной. Поэтому, когда Роберт позвонил, я взяла пистолет, резиновые перчатки с кухни и поехала на встречу с ним.

Она посмотрела на Расбаха, не отводя взгляда.

– Я долго не могла вспомнить, что случилось в тот вечер, наверное, потому что получила травму. Но теперь… теперь я помню, – она сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться, и продолжила: – Когда я приехала, было уже темно. Я вошла в ресторан, там меня ждал Роберт. Поначалу он будто бы и не сердился, и это меня удивило. Может быть, он увидел, что у меня пистолет, и решил не провоцировать. Но потом стал угрожать, как обычно. Сказал, что я доставила ему много хлопот, что ему пришлось потратиться, чтобы меня найти, что если я не достанусь ему, то и никому больше. Сказал, если я не вернусь, он убьет и меня, и моего нового мужа, и никто его не вычислит, потому что по бумагам я уже мертва, а с Томом он никак не связан. Сказал, это будет идеальное убийство, и я поверила, – она помолчала. – Пистолет был у меня, а угрожал он. Знал, что у меня кишка тонка в него выстрелить. Смеялся.

Взгляд Расбаха был бесстрастен. Карен не могла определить, что он думает, – у нее никогда не получается угадать его мысли.

– Я не знала, что делать. Понимала, что не смогу в него выстрелить. Запаниковала. Развернулась и убежала. Бросила пистолет и сорвала перчатки, когда подбежала к машине, – помню, с пистолетом в руках и в перчатках я не могла достать из кармана ключи. Потом я села в машину и поехала оттуда так быстро, как только могла, слишком быстро, и врезалась в столб, – она посмотрела Расбаху прямо в глаза. – Клянусь, когда я убегала оттуда, Роберт был еще жив. Он не погнался за мной. Я думала, он попытается меня догнать, все ждала, что сейчас меня схватят за волосы, но он меня отпустил, – сказала она и добавила: – Но он знал, где мы с Томом живем, – она содрогнулась, будто заново переживая тот ужас.

– Тогда кто, по-вашему, убил вашего мужа? – спросил Расбах.

– Я точно не знаю.

– Но у вас есть предположения?

– Да.

– Расскажите мне.

Она заговорила, не глядя на Кельвина.

– Моя соседка из дома напротив. Бриджит Крукшенк. Она сказала Тому, что следила за мной тем вечером, что слышала, как мы с Робертом ругаемся в ресторане, – она заметила, что взгляд Расбаха стал острее.

– Зачем ей за вами следить?

– Потому что она влюблена в моего мужа, – Карен решила, что выбрала правильный тон, горький, возмущенный и обиженный.

– И что, по-вашему, случилось?