– Молодой человек, – вгляделся в Кошмарова тридцатилетний хирург, – вы какой-то странный. Ваша жена чудом осталась жива, а вы интересуетесь только ценой костыля. Что это значит?
– Она мне не жена. Она мне вообще никто. Я…
– Простите, но Кошмаров – это вы?
– Да. Я не думал встречать Новый год, я не… с ней.
– Вы что – однофамильцы? Очень уж редкая фамилия, – удивился врач.
– Нет. Она – Кузькина.
И тут в хирурге проснулся зверь, человек и мужчина одновременно. Он всё понял. И что набредила Манюня в бессознательности про какую-то икру с копейкой, про кассиршу и новогодние чудеса, – всё стало ясно как день.
– Идите-ка домой, – скрежетнул он зубами так, что в белой его руке Кошмарову почудился скальпель.
Врач побежал в реанимацию. Полетел не чуя ног.
Из-под гипсовых наслоений доносилось тихое и безнадёжное всхлипывание с поскуливанием. В громадной палате было холодно, как на улице. Вдруг врач заметил, что каталка раскачивается, и в следующую секунду половина белой мумии свесилась через край: Манюня старалась вывалиться на пол и оборвать все провода, временно присоединявшие её к жизни.
Он бросился вперёд, когда мумия летела вниз, и упал на пол, и в последнюю секунду Манюня приземлилась прямо на его спину. Выбравшись из-под простыней, гипса и путаясь в проводах, врач медленно повернул Манюню к себе лицом, нашёл мокрые от слёз губы, поцеловал и решительно сказал:
– Я сегодня лечил самую красивую берцовую кость в моей жизни. И лучшие на свете предплечья. Я мечтал всю жизнь, оказывается, о тебе. И ты просто обязана выйти за меня замуж, поняла? Это, считай, рецепт. А я врач. Ты всё поняла?
Из-под повязок донеслось что-то уж окончательно неразборчивое, но хирург расслышал. И ему понравился её ответ.
Теперь у них двойня. Манюня ходит без палочки. И без каблуков. И ей очень хорошо без Кошмарова.
Перекладина
Рассказ написан специально для чтения голосом под музыку на вечере, состоявшемся в январе 2010 года в Москве. Голос автора дрожал, поскольку автор хотел