Постовой

— мы ничего не совершили, только хотели. Там склад запчастей, и сторож такой борзый дед, наверное, боксер. Он Длинного отбуцкал за день до этого, за то, что тот ему ворота обоссал. Мы, когда вас, ну … встретили, мы к деду собирались, длинный бы его из сторожки выманил, а мы бы его оглушили, ну и запчасти… того.

— Ну вы дебилы… Ладно, расслабься, Игорь, не случилось, значить не случилось, я никому об этом не скажу. Пойду я, а ты думай

Я сделал два шага…

— Паша..

— Что, говори?

— А что мне делать?

Я вернулся, склонился к лицу моего будущего доверенного лица и прошептал:

— были бы выходы, ушел бы за границу. Но у тебя же выходов нет?

— Вы смеетесь!

— Нет, конечно, над этим не шутят. В твоей ситуации сбежал бы из больницы, дал явку с повинной, и вернулся бы в больницу, чтобы сгоряча в тюрьму не отправили, хотя бы недельку в больничке бы отсиделся, ну а потом бы по всем вызовам ходил и весь расклад бы дал, типа, искренне раскаиваюсь, чтобы условно получить. Вот что бы я сделал, и это честно.

— Спасибо, дядя Паша, я подумаю.

— Подумай, но даже если сядешь в тюрьму, то это тоже не конец. Если тебя закроют, привезут сюда, я это узнаю, я тебя найду. Если вытащу тебя, то ты должен будешь.

— Сколько дядя паша

— Игорь, мне твои деньги на хрен не нужны

— Я стучать не буду…

— Тогда считай, что разговора такого не было. Но если в камере не понравится, маяки, постараюсь помочь

— Ментам верить нельзя

— Я тебе сказал, если вытащу, то будешь должен. Если тебе реальный срок дадут ты мне будешь не интересен, я не на зоне работаю. Но если ты меня потом бросишь, я тебя верну назад, не важно как, по беспределу или по закону, но ты туда вернешься и получишь за все. Так что думай пока.

— Я стучать не буду

— Игорь, все так говорят, но жизнь все расставляет по своим местам

Глава 14

На утро граждане, в коротких пиджаках, мне предъявили…

Приняли меня утром следующего дня, когда я, выспавшийся и в прекрасном настроении, выбежал из дома, чтобы быстро метнуться до ближайшего гастронома, купить молочка, имею я слабость к этому продукту. Двое мужчин, с казенными лицами, задумчиво рассматривающие табличку с номерами квартир на подъезде, при виде меня, очень сильно возбудились.

— Громов Павел Николаевич? Примите повестку — один из них сунул мне в руки бумажный квадратик и ручку, я расписался, оторвал корешок, и вернул курьеру. После выполнения всех формальностей, парни показали мне красные «корочки» одного из отделов УВД и объяснили, что ехать лучше с ними, на дорогах пробки, а они как раз едут в ту же сторону. Не имея желания спорить со служивыми, я согласился с их доводами и уселся на заднее сиденье «сорок первого» «Москвича». Прокуратура Дорожного района размещалась в одном здании с управлением водного бассейна Реки, слева сидели прокуроры, а в правом коридоре теснились речники. Соседи жили мирно, но каждый втайне мечтал сожрать конкурента. Минут пять мне пришлось ждать в коридоре, в компании то ли конвоира, то ли сопровождающего, после чего из кабинета энергичным голосом мне предложили заходить. За тяжелым полированным столом, обрамленным двумя застекленными шкафами, слева на полках теснились дела в серых картонных папках, выглядевших весьма древне, а справа всякая всячина, типа Вестника Верховного суда СССР. Пока я раздумывал, о странном количестве дел, слишком их много для одного следователя, да и место хранения странное, хозяин кабинета — молодой прокурорский, высокий, худощавый парень со светлыми волнистыми волосами смотрел на меня с доброжелательной улыбкой, как будто я его дальний, но любимый родственник.

— Здравствуйте гражданин Громов, я юрист 3 класса Кожин Евгений Викторович, следователь Дорожной прокуратуры. Присаживайтесь, пожалуйста. Вы вызваны для допроса в качестве свидетеля. Назовите вашу фамилию имя отчество…

Минут через пять, закончив с моими анкетными данными и прочими формальностями, следователь прокуратура отложил ручку и уставился на меня, продолжая доброжелательно улыбаться. Через пару минут, мне надоело, я встал и подошел к окну.

— Громов, присядьте. Ничего не хотите рассказать?

— Нет, ничего.

— А догадываетесь, зачем мы вас пригласили?

— Не догадываюсь.

— То есть явку с повинной дать не желаете?

— Не желаю, потому что ничего за собой не чувствую.

— Хорошо я должен был дать шанс на чистосердечное признание.

— Спасибо, но я этим шансом не воспользовался.

— Хорошо — все также бодро произнес следователь, протягивая мне бланк допроса, с двумя строчками моих показаний: — Распишитесь, вот здесь и здесь, что никаких преступлений за последнюю неделю вы не совершали.

Я расписался и перечеркнул все пустые места в бланке.