Постперестройка

В процессе освобождения из-под власти природы человек, единственное существо, наделенное жаждой личного бессмертия и, как ее непреложным дополнением, сознанием смертности и ужасом перед смертью, все в большей степени противостоит ей как сознающий субъект. Наличие разума, самосознания, являясь величайшим даром, одновременно становится и тягчайшим проклятием человека. Именно разум позволяет человеку осознать весь трагизм своего положения, всю неразрешимость "человеческой ситуации", основу которой образует противоборство материи и духа, Жизни и Смерти, природного и трансцендентного начала как в самом человеке, так и в окружающем его Мироздании. Человечество скорее покончит с собой, чем согласится волочить бремя этих страшных проблем, и, судя по все возрастающей неуправляемости технического прогресса, оно уже склоняется к такому самоубийству.

Одним из самых ярких показателей тупика является разорванность сознания, которое решает глобальную ситуацию все по той же логике "либо-либо". Либо "откат" к биологическому существованию, либо накат в сторону неуправляемого прогресса.

Самой страшной бедой для человека и человечества может стать его "откат", его бесплодная и патологизированная попытка вернуться к утраченному раю животной гармонии. Призывы к биологизации, к возврату языческих идеалов покорности органическим законам Жизни, к отказу от христианского максимализма и от идеи богочеловечества выводят па арену "белокурую бестию", сверхчеловека, руководимого инстинктом и волей. Они уже дали человечеству фашизм, и их потенциал вовсе не исчерпан этим зловещим подарком.

Неоязычество, оккультизм, черная магия и другие виды "черных религий" – вот надстройки, обеспечивающие самовоспроизводство "откатных" идей в XX столетии. Черная экономика – это "базис", сопряженный с этой идеологией. А выброшенность человека – атома, одномерного продукта индустриальной цивилизации из пространства религии и культуры, оскудение духа, лишающее способности переносить трагичность своего земного удела,- это социальная почва, плодоносящая в конце XX века столь обильно, сколь никогда ранее она еще не плодоносила в истории нашей цивилизации.

Сегодня мы в очередной раз можем оказаться отброшенными в "черную дыру истории", представляющую собой наложение суперсовременных технологий на неорабовладельческие формы устройства общества, когда в полном согласии с пророческими кошмарами Достоевского обольщенная совесть и хлеб насущный будут приняты человечеством в качестве платы за умерщвление души, отказ от исторической и космической роли, за отречение от права на мысль, на разум и, в крайней психофизиологической разновидности такого мироустройства, просто права на мозг. Это могло бы показаться утопией, но разве не об этом говорит "Миф XX столетия", одно из ключевых писаний идеолога третьего рейха Розенберга, достаточно посвященного в замыслы фашистской элиты, разве не в этом суть концепций новых теоретиков, проповедующих наличие нескольких рас (духовной, социальной и биологической)? Призывая учиться не смотреть, а видеть и предупреждая, что чрево, которое вынашивало гада, еще способно плодоносить, Бертольд Брехт хорошо понимал, сколь эфемерна победа над фашизмом, имеющим столь глубокие корни в психике "одномерного человека".

Одновременно с откатной линией философской мысли в экзистенциальном опыте XX века можно проследить и накатную, с ликованием зовущую человечество вперед, на путь прогресса.

Идея потребительского общества, прогресса ради прогресса, превращение такого серьезного и трагического действа, как жизнь человека, в своеобразный антроподром, увлекательную скачку с препятствиями, неизбежно потребовала своего религиозного восполнения. Эта идея заместила религию различными формами светского идолопоклонства (идеей национального превосходства, политического престижа, материального преуспеяния, жажды успеха, власти, удовольствий и т.п.).

Такая секуляризация жизни требует от отданного ей во власть сознания все более и более сильных и часто сменяющихся стимулов, наркотиков потребления, производство которых становится несовместимым с жизнью человека на Земле.

Идолы потребительства способны действовать лишь в случае, когда они непрерывно и ускоренно возрастают. А возрастая в необходимых для своего успешного воздействия количествах, они раздавливают земной шар и поклоняющееся им человечество – таков сегодня приговор обществам, строящим себя в рамках светского идолопоклонства.