Постперестройка

На этом метафизическом суде, там и только там будет ясно, кто проклят, а кто спасен, кто – "в бозе", а кто "умер без погребения". Лишь выдержав это метафизическое испытание, идея сможет воскреснуть, а воскреснув, спасти Мир или же пасть вместе с ним в последней охватке, той, где, согласно пророчеству Эдды, "боги будут сражаться вместе в людьми, а мертвые вместе с живыми".

12. КУЛЬТУРА И КОММУНИЗМ

Считается, что коммунизм совершил преступление перед культурой нашей страны, что он в принципе – антикультурен и в связи с этим должен быть подвергнут культурному остракизму.

Мы заявляем, что подобное утверждение является одним из самых крупных идеологических курьезов XX столетия. Коммунизм является следующим после христианства шагом в сторону возвышения космической роли человека, в сторону радикализации гуманизма. Коммунизм мы рассматриваем именно как неохристианскую религию, поскольку христианство, в ряду других религий, единственное осмеливается говорить о богочеловечестве, единственное разворачивает круг сансары в стрелу времени, направленную в сторону Страшного суда. Коммунизм, заявляя об оскудении братства, раздроблении жизни, заменяет божественно-человеческое – человекобожеским, он снимает "звезду пленительного счастья" с неба и переносит ее на нашу грешную землю, он ставит на место благодати – труд, но именно благодатный труд, труд собственно человеческий, творческий. Он уходит от знания чуда к чудесному знанию, от алхимии Преображения к метафизике Всеобщего Космического Проекта. Он противопоставляет науку, одухотворенную Общим Делом, слепоте и смертоносной силе Природы, он говорит о смерти как о неразвитости Природы и Мира и обещает борьбу с нею силами человека без трансцендентного, без сверхъестественного, без благодати, иных, чем трансценденция, сверхъестественность и благодать самого Человека. Одним словом, коммунизм, перенимая христианский дух, еще более возвеличивает Человека.

Коммунизм примиряет Ренессанс и Высокое Средневековье, две силы, самоубийственно боровшиеся друг с другом на протяжении нескольких веков. По мнению Маркса, коммунизм – это и есть воскресение и жизнь, подлинное разрешение противоречий между человеком и природой, человеком и человеком, подлинное разрешение спора между существованием и сущностью, между опредмечиванием и самоутверждением, между свободой и необходимостью, между индивидуумом и родом. Он решение загадки истории, и он знает, что он есть это решение.

Мы понимаем, что эта цитата из "ранних произведений" классиков марксизма-ленинизма не входит в курсы выхолощенных "дайджестов", по которым советский человек проходил "свою", на деле предельно отчужденную от него философию и идеологию. В этом смысле отлучение коммунизма от культуры есть наказание коммунистам за то, что, сделав вчерашнего раба "хозяином жизни", они не бросили все усилия, всю волю на избавление этого политического раба от рабства культурного, более страшного, чем политическое.

Аристократизм коммунистической идеи, воспринятой дворянством нашей страны именно как "высший пилотаж духа", был чудовищно принижен и искажен теми, кого Мережковский назвал "грядущим хамом": лавочниками и люмпенами от коммунизма, его Санчо Пансами, теряющими остатки связи со своим Дон Кихотом и вследствие этого постепенно обращающимися в свиней, презрительно хрюкающих по поводу "бескультурья" рыцаря Печального Образа, готовых подрывать корни могучего дуба, даже рискуя лишиться "желудей", необходимых для продолжения их "свинской жизни".

Да, коммунисты виновны перед культурой. Виновны прежде всего тем, что произвели на свет своих отпрысков, настолько диких, что у них хватает бескультурья на то, чтобы в самой холуйской форме "продать первородство".

Они виновны, далее, и в коммунистическом варварстве, в том, что их нашествие было равносильно разгрому ранними христианами культурных ценностей античного язычества. Однако мы настаиваем на том, что это было варварство оплодотворяющее, варварство омолаживающее, хотя это мало что меняет для жертв варварства. Но у истории свой счет, свои мерки, свои законы. (И где было бы сегодня христианство без нашествий готтов, разгромивших Римскую империю и тут же начавших ассимиляцию сначала религиозных ценностей Рима, а затем и его государственности, его культуры.) Это прекрасно осознавала интеллигенция "старой формации" уже в 20-е годы. Об этом писали Блок, Белый, Мейерхольд, Эренбург, Р.Роллан и многие другие писатели, философы, деятели культуры.