Постскриптум. Поможет ли России Путин?

«Финансовый и экономический кризис 2008 года, самый глубокий за последние 75 лет, означает крупный геополитический провал для США и Европы. В среднесрочной перспективе США и Европа не будет располагать ни ресурсами, ни экономическими возможностями для проведения той политики, которую они иначе могли бы проводить. Через некоторое время эти слабости будут компенсированы. Однако пока этого не произошло, они ускорят тенденции, в результате которых Соединенные Штаты перестанут быть главным центром притяжения современного мира», — писал в начале 2009 года в журнале «Форин Аффэрс» Роджер Альтман, замминистра финансов США в первой администрации Клинтона (Roger С. Altman. The Great Crash, 2008. A Geopolitical Setback for the West. — «Foreign Affairs», January-February 2009).

Пока США почивали на лаврах «единственной сверхдержавы» и «необходимой нации», как выражалась в конце 1990-х годов бывшая госсекретарь США Мадлен Олбрайт, и совершали один крупный геополитической просчет за другим, новые азиатские экономики во главе с Китаем совершили качественный рывок. К 2010 году на 21 страну АСЕАН уже приходилось более половины мирового ВВП. ««Если говорить об экономике, то мы уже живем в азиатском веке. Но подлинно азиатский век придет только тогда, когда они будут лидировать не только в экономике, но и в политике, а также в сфере безопасности. И мы не так уж далеки от этого времени», — убежден Джон Чипман, директор Международного института стратегических исследований (Лондон).

Главным мотором экономического рывка Азии, при всех достижениях Индии и стран Юго-Восточной Азии, является Китай. В августе 2010 года Китай стал автором еще одной экономической революции: Китай обошел Японию по объему валового внутреннего продукта и стал второй крупнейшей экономикой мира после США. По данным на второй квартал 2010 года, из-за замедления темпов роста экономики Японии в условиях кризиса, японский ВВП в этом году составит 1,288 трлн долларов, тогда как китайский выйдет на уровень 1,336 трлн долларов.

О том, что это произойдет и что выход Китая на второе место по объему ВВП не за горами, говорили многие. Но мало кто ожидал, что это произойдет так быстро. Выход Китая на первые роли был ускорен не только экономическим кризисом, но и политическим поражением США в Ираке. «Война в Ираке позволила Китаю выиграть несколько лет, хотя там и не ожидали, что столь быстро приобретут статус ведущей мировой державы», — справедливо отмечал французский политолог Доминик Моизи (Le Figaro, 30 août, 2010).

Рубеж, взятый Китаем, стал не только своеобразным реваншем по отношению к Японии, которая всегда была мощнее Китая и подвергла его жестокой оккупации в 30–40 годы XX века. Символический смысл этого достижения превосходит чисто китайско-японское соперничество. Западные обозреватели не без тревоги пишут о «глубинной тенденции, определяющей всю геополитику в Азии». Это достижение добавило китайскому руководству уверенности в собственных силах и показало миру, что через 15–20 лет Китай неизбежно бросит всеобъемлющий вызов доминированию США. «Все чаще представители молодой элиты Китая считают, что их страна должна считать себя способной на всестороннее соперничество с Вашингтоном», — отмечает американский обозреватель Фарид Закария.

Однако это не означает, что Китай уже сегодня способен и готов взять на себя роль мирового лидера.

Можно выделить восемь важнейших параметров мощи современного государства: экономический, финансовый, военный (причем статус ядерной державы по-прежнему играет определяющую роль), культурный, информационный и технологический. Но если Китай и может бросить вызов США, то лишь по финансово-экономическим параметрам. В военном отношении, включая ядерное, Китай неизмеримо слабее США.

Говорить о китайской культурной экспансии пока еще трудно, тогда как американская культура — культура Голливуда, кока-колы и даже шире — культура американского образа жизни — глубоко проникла во все регионы, включая традиционные мусульманские общества. В области высоких технологий Китай, в основном берущий такие технологии «взаймы», в обозримой перспективе не будет способен конкурировать ни с США, ни с Западной Европой. Расходы США на научные исследования и разработки в области высоких технологий, несмотря на кризис, намного превосходят китайские. И хотя Китая тратит все больше средств на образование, по уровню высшего образования и качеству университетов США имеют перед Китаем огромное преимущество. В США находится от 40 до 70 процентов (в зависимости от критериев анализа) лучших мировых университетах. По данным китайских исследователей, восемь из десяти лучших университетов мира — американские. «Имея пять процентов мирового населения, Соединенные Штаты полностью господствуют в сфере высшего образования, — пишет Фарид Закария. — Ни в одной сфере преимущество США не выглядит столь подавляющим».