Постучи в мою дверь

Боковым зрением он отмерял расстояние до боевых топоров, развешанных на стенах. Вогнать бы каждый в жалкого слизняка.

Сдерживая себя и не позволяя ярости окончательно помутить рассудок, Габор, кратко спросил:

— Где Маргит?

— Тоже захотел эту чокнутую суку? А все теперь! Я ее Крампусу пообещал. В обмен на Дьекельни. И на твою смерть. Взять его-о-о! — Он заверещал, совсем теряя человеческий облик. Брызжа слюной тыкал пальцем в Габора, приказывая демонам напасть.

Габор позволил демонской крови взять верх. Она забурлила, закипела, отравляя сердце и разум. Ненависть к брату превращала его в такое же безумное животное, какие сейчас кинулись в его сторону. И только лицо Олеси, стоящее перед глазами, ее аромат, и нежность прикосновений не позволяли ступить за черту.

За спиной была дверь, но Габор не собирался давать Миклошу шанс выскользнуть. Он не пропустит никого.

Габор заставил себя стать механизмом. Кем-то без души и чувств. Между ним и Олесей стояли демоны и Миклош. Значит, от них нужно избавиться…

Кровь врагов питала его. Габор отрубал мохнатые лапы и слизывал с губ кровавые брызги, летящие в лицо.

Оказалось, что даже с таким количеством примитивных демонов справиться легко, если твоей рукой движет воспоминание о любимой женщине. Олеся словно стояла рядом и молила ее спасти, просила прийти вовремя, успеть, защитить. Она кричала, что ей страшно, что Крампус уже рядом и что ей хочется к Габору.

— Что ты такое?… — Голос Миклоша развеял дымку — блеклого призрака Олеси, который нашептывал на ухо, что он не имеет права никого щадить.

Габор взглянул на брата. Жалкий слабак дрожал, пот градом скатывался по его лицу. Он побледнел, словно уже начал коченеть.

Габор наклонился и сделал несколько глотков крови из шеи последнего убитого демона.

— А как же твои угрозы… братец? — Габор вытащил из-за голенища длинный нож с изогнутым крюком лезвием. — Давай, расскажи, что ты еще со мной сделаешь.

— Ты… ты… больной выродок! — Взгляд Миклоша прилип к окровавленным губам Габора.

Медленно он отер рукавом демонскую кровь и, переступив через бьющееся в предсмертных судорогах тело, шагнул к Миклошу.

— Думаешь, я хочу выпить твою кровь? Зачем она мне, брат?

— Не подходи ко мне! Не подходи! — Миклош пятился, даже не пытаясь скрыть ужас.

И Габор подпитывался его страхом. Он и вправду ощущал себя одним из демонов. Только ему не нужны были дети, вышедшие из дома после заката. Ему нужен страх брата. Такой, чтобы сволочь обделался, как последний слабак.