Постучи в мою дверь

Что за идиотские мысли лезут в голову? Может, это все из-за масел, которыми она так опрометчиво воспользовалась? Неужели пара капель могла оказать настолько губительное влияние на ее сознание?

Габор хитро улыбнулся и, на ходу расстегивая сюртук, двинулся в ее сторону.

— Я думал, ты опять куда-то сбежала.

Олеся не нашла в себе сил встать на ноги. Она чувствовала странную слабость, блуждающую по всему телу.

Неожиданно охрипшим голосом она спросила:

— Здесь есть еще тайные ходы?

Она отдавала себе отчет в том, насколько призывно и соблазнительно это звучало.

Габор стянул сюртук с плеч, небрежно бросил на пол и потянулся к ее плащу.

— Да. Их здесь много. Раньше крепость выглядела совсем иначе.

Олеся позволила ему спустить с ее плеч плащ и оставить ее абсолютно обнаженной.

— Ты такая красивая.

Он погладил ее щеку, лаская взглядом плечи, грудь и живот. От его внимания соски набухли и начали ныть. Габор заметил это и порочно улыбнулся. Взгляд устремился вниз.

Должно быть, в нее и впрямь вселился демон. А может она просто решила побыть развратной, смелой и на все готовой девицей, которым втайне завидовала в своем мире.

Олеся села поудобнее, поджимая под себя ноги и немного разводя бедра в стороны, позволяя ему рассмотреть часть небольшого треугольничка волос.

Габор вздохнул так громко, что было слышно даже сквозь шум воды.

— О чем ты думала, когда я вошел? — Его голос звучал хрипло, одновременно угрожающе и искушающе.

Олеся потянулась руками к завязкам его брюк.

— Почему ты спрашиваешь?

— У тебя было странное выражение лица.

— Странное? — Олеся, не спеша, распутывала узелок на шнуровке.

— Да… Как будто ты ненавидишь меня, но рада, что я пришел.

— Я думала о том, — Олеся наконец справилась с узлом и начала медленно приспускать брюки Габора, — что ты похож на султана.

— Кто такой султан?

Он сбросил рубашку, и Олеся снова залюбовалась сильным тренированным телом. Ей нравилось, что он скорее стройный, чем накачанный. С красиво выделяющимися мышцами. Широкие плечи, узкая талия и бедра, рельефный живот — в нем все было создано для сражений. На поле боя и в постели.

Олеся встала на колени и поцеловала чуть шершавую кожу под пупком. В месте ее поцелуя начиналась дорожка волосков, убегающая под пояс брюк, которые она так и не сняла с него.

Олесе с удовольствием наблюдала, как напрягся его живот, когда она слегка прикусила кожу чуть ниже.

— Это такие правители в моем мире. Ты напомнил мне султана, пришедшего в свой гарем.

Габор задышал чаще, когда Олеся лизнула покрасневший след от своих зубов. Ее прикосновения не оставляли его равнодушным, и это ужасно ее возбуждало. Настолько сильно, что внизу уже все стало влажным. Плоть набухла и жаждала нового вторжения. Ей хотелось быть наполненной им до предела. До краев.

Она взглянула на Габора. Его взгляд затуманился, а грудь поднималась и опускалась от тяжелого дыхания.

Он накрыл обеими ладонями ее затылок, зачесывая назад волосы, убирая их с лица. Олеся понимала, чего он ждет. И собиралась дать ему это. Причем так, чтобы он запомнил на всю жизнь.

Глядя ей в глаза, еще более хриплым голосом, Габор спросил:

— Что такое гарем?

— Это место, где жили его наложницы. Много-много красивых женщин. Некоторые были пленницами, завоеванными в походах, многих специально для этого воспитывали.

Олеся потянула вниз штаны, обнажая уже налившийся кровью член. В Габоре все было совершенным, даже плоть, покачивающаяся в стороны после избавления от плена ткани.

Олеся чувствовала себя сумасшедшей. Помешанной.

Габор хотел ее. И видеть у своего лица свидетельство его желания было как награда за ее одиночество и предательство мужа.

В Олесе просыпалась нимфоманка. И фетишистка, которая сходила с ума от вида твердого длинного члена.

— На ночь султан выбирал себе одну из наложниц гарема. — Олеся потерлась щекой о бархатистость горячей кожи. — Она должна была его ублажать всеми доступными способами. — Задела губами потемневшую от напряжения головку и заглянула Габору в глаза. — Каждая старалась сделать нечто такое, чтобы запомниться султану, чтобы заполучить его расположение. Ведь фаворитка правителя занимала особое положение в гареме.

Габор смотрел ей в глаза тяжелым темным взглядом. Желваки ходили на щеках, а кадык дергался, когда он сглатывал.

Его низкий тягучий голос заставил соски сжаться и отвердеть еще больше:

— И ни одна из них его не любила?.. Они просто хотели занимать важное положение?

Сердце забилось быстрее. Неужели он хочет, чтобы она его любила? Но ведь они знакомы всего пару дней. И тем не менее, он уже столько для нее сделал.

Что-то подсказывало Олесе, что еще ни для одной женщины он не делал того, что совершил ради нее.

Олеся не хотела обманывать себя пустой надеждой. Но так хотела, чтобы за его поступками крылось глубокое чувство.

— Они считали его своим господином, а служение ему — честью. Но некоторые из них действительно любили своего повелителя. Ты бы хотел иметь такой гарем? Со множеством прекрасных наложниц, готовых ублажать тебя каждую ночь?