– Да подожди ты! Наверняка о розгах подумал?
– Так точно, ваше высочество, о них, родимых.
– Нет, передашь им, что на них будет наложен штраф в размере ста рублей с каждого!
– ???
Удивленные глаза капитана готовы были вылезти из орбит. А удивляться было чему, ведь на данную сумму можно было купить стадо коров числом в сто голов или деревеньку в десяток подворий.
– Да-да, так и передашь. Сам же проследи за временем. Мне почему-то кажется, что дорога враз станет проезжей.
– Есть, ваше высочество!
Через минуту в голове моего кортежа раздался зычный и сильный голос командира гвардейцев, в точности передавший мои слова. И интонации голоса были такие, что капитан буквально хотел, чтобы эти злосчастные возы с товаром задержались хоть на секундочку на колее дороги.
Что поделать, если времена такие, что слабину даже в таких, казалось бы, мелких вопросах давать нельзя. Ведь если я, к примеру, считаю это не таким уж и важным, то окружающие в большинстве своем на это смотрят совершенно иначе. Приходится считаться с мнением эпохи, правда, только в таких вопросах, где это самое мнение не мешает моим личным планам. Что поделаешь, вот такой я эгоист!
Однако, вопреки моим расчетам, купцы с проблемой справились намного быстрее. Минута – и сцепившиеся возы с перерезанными ремнями уже стоят на обочине. Вот такой радикальный метод решения поставленной задачи. Выбирай из двух зол меньшее: с одной стороны – штраф и немилость монаршей особы, а с другой – копеечные ремни и решение проблемы, пускай и с некоторыми осложнениями.
Правда, я более чем уверен, что мои старания никто должным образом не оценит, а скорее, наоборот, будут хулить и возмущаться – конечно же, после того как останутся наедине с самими собой. Поношение царской особы, пускай и не правящей, всегда каралось сурово.
За размышлениями совершенно потерял счет времени и очнулся только тогда, когда мы остановились в какой-то деревеньке на ночлег.
– Ваше высочество, дом для ночевки приготовлен! – отрапортовал мне Михаил Нарушкин.
– Хорошо, Миша, попроси подать ужин и накормить гвардейцев. Хорошо?
– Есть, ваше высочество, – развернулся на каблуках, оставив две воронки в стылой, промерзшей земле, капитан моих гвардейцев.
Я вышел из кареты, попутно укладывая листы с набросками своих мыслей и идей в папку. Мне навстречу вышел, низко кланяясь, деревенский староста. На вид ему можно было бы дать лет сорок, но, глядя на него, я отчего-то вспомнил о чудо-богатырях Суворова. Не знаю почему, но это сравнение было самым точным. Когда я глядел на старосту, мне стало как-то грустно оттого, что русский человек, годящийся мне в отцы, вынужден кланяться мне в пояс.
А самое страшное, на мой взгляд, конечно, то, что многим дворянам и боярам в голову не приходит даже мысль о том, что их холопы, в принципе, такие же люди, как и они сами, и, будь судьба благосклонна к ним, на месте холопа мог оказаться и сам барин. Вот такая петрушка! С этим порядком вещей надо что-то делать. Но вот что? Нельзя просто подарить свободу, это обесценит ее. Нужно сделать так, чтобы получить ее имел возможность всякий, но лишь ценой неимоверных усилий – великим трудом или кровью.
И еще один закон нужен – закон об эрозии дворянства. О лишении этого звания, а возможно, и переводе в холопское звание недостойных, проводящих жизнь в праздности и пьянстве и не желающих приносить пользу Родине ни на военном, ни на гражданском поприще или же запятнавших себя недостойными деяниями. Дабы в
– Дом готов, ужин подан, – не выпрямляясь сказал мне староста.
– Хорошо, проводи меня.
Саженей за двадцать от нас расположился небольшой домик с резными ставнями, окрашенными в непонятный цвет. Хотя в темноте все цвета неясные.
– Вот, – указал рукой мужик, кланяясь.
– Пойдем со мной за стол, – сказал я старосте. – Как звать тебя?
– Федотом.
– Так вот, Федот, пойдем, посидим за столом, ты мне о жизни своей расскажешь. Может, жалобы какие есть на барина твоего?
– Да какие жалобы, ваше высочество? Все хорошо у нас, деревенька наша на отшибе. Людей, почитай, только два раза в год видим, перед пахотой да после сбора урожая. А так одни и живем. А барин у нас хороший: почитай, только когда напьется, если на охоте будет, заезжает, какую-нибудь бабенку прижмет, так это нормально, – ответил мне Федот, проходя со мной в сени.
– Что ж, ты мне много чего еще рассказать можешь, Федот…
Вот где оказался кладезь интересующей меня информации. Не в городе, не в ближайших к нему селениях, а вот в такой неприметной, закрытой от взора людей деревеньке.