Патрик Несс

Поступь хаоса

Мишель Касс

Если бы мы могли проникать в глубины обычной жизни и постигать то, что там происходит, это было бы так, словно мы обрели способность слышать, как растет трава и как бьется сердце белочки, — мы погибли бы от того невероятного шума, который таится по ту сторону тишины.

Джордж Элиот, «Миддлмарч»[1].

Часть первая

1

Дыра в шуме

Когда твоя собака учится говорить, первым делом ты понимаешь, что сказать собакам особо нечего. То есть совсем нечего.

— Хочу ка-ка, Тодд.

— Заткнись, Манчи.

— Ка-ка. Ка-ка, Тодд!

— Заткнись, говорю!

Мы бредем по лесу на юго-востоке от города — он спускается к реке, а потом переходит в болото. Бен велел мне насобирать болотных яблок и заставил взять с собой Манчи. Вапщето Киллиан купил его, чтобы подмазаться к мэру Прентиссу, и вот мне подарили на ДР щенка, хотя я и не просил щенка, а просил починить

мой ядерный мопед, чтобы не таскаться пешком по всему городу как дурак, но нет, с днем рожденья, Тодд, вот тебе новенький щенок, Тодд, и пусть ты его не просил, Тодд, угадай, кто теперь будет кормить его, дрисеровать, купать, выгуливать и слушать его идиотский треп, потомушто он уже вырос и успел заразиться говорильным микробом! Угадай!

— Ка-ка, — тихо тявкает Манчи себе под нос. — Ка-ка, ка-ка.

— Давай уже, делай свои дела, и хорош тявкать!

Я вырываю придорожный сорняк и замахиваюсь им на Манчи, но он припускает вперед, и я не попадаю. Вапщето я и не думал попадать, дурачился просто, но этот гад все равно смеется. Я иду дальше, махая сорняком из стороны в сторону, щурясь от сонца и пытаясь ни о чем не думать.

По правде говоря, болотные яблоки нам даром не сдались. Если очень захочется, Бен может купить их в лавке мистера Фелпса. И вторая правда: поход на болото за яблоками — не мужское дело, у мужчин всегда есть работа поважней. Но офецнально я пока не мужчина — стану им только через тридцать дней. Я прожил двенадцать долгих лет по тринадцать месяцев каждый, а потом еще двенадцать месяцев, то есть до самого важного дня рождения мне остался ровно один месяц. Все уже строят планы и готовятся к празднику, наверное, будет вечеринка, хотя у меня в голове на этот счет мелькают какие-то странные картинки, очень темные и яркие одновременно, но в любом случае я скоро стану взрослым, а собирать яблоки на болоте — не дело для мужчины и даже для почти-мужчины.

А всетаки Бен знает, что может послать меня за яблоками и я пойду как миленький, потомушто болото — единственное место в окрестностях Прентисстауна, где можно чутьчуть отдохнуть от постоянного Шума, который разбрызгивают вокруг себя мужчины, от бесконечного лязга и дребезга, которые не смолкают даже ночью, когда город спит, от мыслей, которые всегда и у всех на виду. От мужчин и от их Шума. Не понимаю, как это они до сих пор друг друга не переубивали.

Мужчины очень Шумные создания.

— Белка! — вопит Манчи и бросается в поле, хоть я и ору на него как ненормальный. Ну а я, конечно, лечу за ним по этому клятому полю (на всякий случай оглядываюсь по сторонам: нет ли кого поблизости), потомушто Киллиан спятит от злости, если Манчи провалится в какую-нибудь

клятую дыру, и я буду во всем виноват, хоть я вапщето не просил дарить мне никаких клятых собак.

— Манчи! А ну ко мне!!!

— Белка!

Я продираюсь через высокую траву, в ноги впиваются грублеты. Один лопается, когда я пытаюсь его сбросить, и на кроссовках остается яркое зеленое пятно, которое ничем не отмоешь — знаю по опыту.

— Манчи! — в бешенстве ору я.

— Белка! Белка! Белка!

Он прыгает вокруг дерева и лает как оголтелый, а белка скачет туда-сюда по стволу и дразнится. Ну-ка, собачка, ну-ка, ну-ка, — звучит в ее Шуме, — поймай меня, поймай! Ну-ка, ну-ка, ну-ка!

— Белка, Тодд! Белка!

Черт подери, какие же они тупые, эти звери.

Я хватаю Манчи за шкирку и больно шлепаю по заду.

— Ой, Тодд? Ой? — Бью еще. — Ой, Тодд?

— Хорош!!! — Мой Шум такой громкий от ярости, что я едва слышу собственные мысли и очень скоро пожалею об этом, сейчас поймете почему.

Ну-ка, мальчик, ну-ка, мальчик, — обращается белка ко мне. — Поймай меня, ну-ка, мальчик.

— Катись к чертям! — кричу я ей, только использую совсем другое слово — то, вместо которого полагается говорить «фиг».

И почему я не огляделся по сторонам? Дурачина!