Поступь Слейпнира: Поступь Слейпнира. Варвар для особых поручений

– Ты оскорбил меня, Свейн Акулий зуб. Но сейчас я готов забыть ту историю и заключить с тобой мир. Не стану врать, что это навсегда, но сейчас мне не нужна эта война. Придёт время, и мы сойдёмся. Но не сейчас.

– А с чего вдруг не сейчас? – снова влез Вадим. – Что мешает?

– Ты мне надоел, раб! Я разговариваю с твоим ярлом, а не с тобой. Придержи язык, пока я не приказал вырезать его тебе, – зарычал Олаф.

Именно этого Вадим и добивался. Взмыв с места, он одним движением отбросил плащ, и громко, так, чтобы его слышали воины обеих сторон, ответил:

– Ты уже второй раз осмеливаешься называть меня рабом, Олаф Рыжий. Мне плевать, кто ты. Ярл, конунг или простой воин. С тобой говорит Валдин Книгочей, и если ты не в состоянии запомнить это, то мне жаль воинов, которые идут за таким глупцом.

Разом переменившись в лице, Олаф начал медленно подниматься. Вадим добился того, чего хотел. Теперь этот варвар, забыв о своих прежних планах, мечтал только о том, чтобы вцепиться в горло противнику, и противником этим был он, Вадим.

– Хочешь сойтись со мной в поединке чести? – продолжал орать Вадим, отступая в сторону, на утоптанную площадку.

Неожиданно Рыжий словно опомнился и, взяв себя в руки, ответил, медленно усаживаясь обратно:

– Нет. Поединок мне не нужен. Я звал Свейна не за этим.

– Тогда зачем? – спросил Вадим, забирая свой плащ у Рольфа.

– Мне нужна та штука, что так сильно взрывается и так яростно горит. Где ты достал её? – повернулся он к Свейну.

– Это всё он, – коротко ответил ярл, ткнув пальцем в Вадима. – Нашёл, купил, сделал. Я только выдал золото.

– Разве не ты решаешь, что нужно твоему клану, а что нет? – с сомнением спросил Олаф.

– Я. Но зачем кормить книгочея, если он не думает, как усилить клан? Так что я разделил эти заботы. Он торгует, придумывает и делает, а я смотрю, слушаю и, если мне нравится, даю деньги на задуманное.

– Так значит, ты богат? Если да, то почему не хочешь уплатить назначенную виру и жить как все? – спросил Олаф, в глазах которого сверкнул алчный огонёк.

– Как все, это как те ярлы, что с трудом переживают зиму? – не удержался от шпильки Вадим.

– Как все, это не прячась от меня, – сквозь зубы процедил Рыжий.

– А с чего ты взял, что я прячусь? – очень убедительно удивился Свейн. – Мне нет нужды прятаться. И потом, захоти я скрываться, разве позволил бы пареньку уходить к матери? Я же знал, что ты за ним пойдёшь.

Не ожидавший такого ответа Олаф только недоуменно заморгал, не понимая, что происходит. Вот теперь в дело пора было вступать Вадиму. Притворно зевнув, он повернулся к Свейну и с усмешкой сказал:

– Ярл, может нам домой вернуться? Этот Рыжий, по-моему, и сам не знает, чего от нас хочет.

– Я знаю, чего хочу, – огрызнулся Олаф. – Сейчас мне нужно, чтобы вы сидели в своём фьорде и не высовывались. Торгуйте на юге, воруйте, делайте что хотите, но здесь я не хочу больше слышать о вас.

– А чем ты убедишь нас, что завтра снова не нападёшь? – спросил Свейн.

– У вас есть то, чего нет у меня. Это и есть главное убеждение. Я не собираюсь терять воинов просто так. Прикажи принести вина. Мы заключим договор до следующей зимы. Вы не входите в мои земли, а я не трогаю вас.

– А что будет дальше? – задумчиво спросил Свейн, не трогаясь с места.

– Это одному Тору известно. Но сейчас я хочу избежать удара в спину.

– Что ж. До следующей зимы – срок вполне подходящий, – кивнул Свейн и, повернувшись к воинам, стоявшим у тропы, сказал: – Прикажите там девкам принести вина.

Немного погодя у костра появилась Налунга, несшая на плече внушительный мех с вином. Радостно улыбнувшись, Рыжий сделал своим слугам знак, и те быстро поднесли к костру кожаный мешок. Развязав горловину, Олаф запустил в мешок обе руки и, достав из него пару роскошных кубков, проговорил:

– Десять таких кубков мне подарил один король бриттов. Я пью из них только в особых случаях. Таких, как этот. Давай скрепим наш договор твоим вином из моих кубков. И я оставлю один из кубков тебе, в знак того, что наш договор состоялся.

– Если хочешь узнать, что так сильно горит, тебе придётся пить не только со мной, но и с моим книгочеем, – усмехнулся в ответ Свейн.

Мрачно скривившись, Олаф достал из мешка ещё два кубка и, молча вручив их Вадиму и Юргену, проворчал:

– Дорогой подарок, но мои дела мне дороже.

Налунга аккуратно разлила вино по кубкам, и воины уже приготовились скрепить договор вином, когда девушка вдруг, отложив мех, выхватила у Вадима кубок и, глотнув из него, с поклоном вернула обратно.

– Это ещё что такое? – опешил Рыжий, быстро поднимаясь на ноги.

Его реакция насторожила Вадима. Бросив взгляд на кубок у себя в руке, он задумчиво посмотрел на своего ярла и, отставив кубок в сторону, громко сказал:

– Погодите пить, друзья. Тут что-то не так.

– Что тут может быть не так? – чуть не взвыл Олаф, демонстративно выпивая вино из своего кубка.

Подняв оставленный Налунгой мех, Вадим выдернул пробку и, глотнув прямо из горлышка, ответил:

– В этом вине я уверен. Но я не уверен в кубках, которые ты привёз.