Посты сменяются на рассвете

Отважился ли кто-нибудь из них предположить, что это будет за книга?.. Молодой адвокат, доктор права, имевший уже собственную контору, он в пятьдесят втором году, когда Батиста, главарь реакционной военщины, совершил на Кубе государственный переворот, подал в верховный суд страны заявление: потребовал заключить в тюрьму диктатора и его сообщников. В суде посмеялись над этим заявлением, подивились отчаянной храбрости заявителя. Но молодой адвокат от слов перешел к делу: повел патриотов на штурм военной казармы «Монкада» в городе Сантьяго-де-Куба. Юноши с револьверами и гранатами — на каменные стены. На каждого штурмующего — двадцать обороняющихся. И не какие-то там инвалиды, а до зубов вооруженные кадровые офицеры и солдаты. Взрыв отчаяния? Кто пал у стен крепости, кого замучили в застенках... Фиделя, которому удалось скрыться в горах, Батиста приказал «взять в плен только мертвым». Его схватили, к счастью, лишь ранили. Заседание военного трибунала состоялось прямо в палате госпиталя. Обращаясь к членам трибунала, Фидель язвительно сказал:

«Единственная публика, которую я вижу... это около ста солдат и офицеров. Спасибо за любезное и серьезное внимание, которое мне оказано! Дай бог, чтобы здесь оказалась вся армия! Я знаю, что рано или поздно она будет гореть желанием смыть позорное, грязное и кровавое пятно, которым запачкан военный мундир в результате действий группы бездушных людей. Пока еще они живут в свое удовольствие за спиной армии, но недалеко то время, когда народ сбросит их».

И еще он сказал:

«Я не поступлю так, как поступают все адвокаты, которые просят свободы для подзащитного. Я не могу просить ее, когда мои товарищи еще страдают на острове Пинос в позорном заточении. Пошлите меня к ним разделить их судьбу. Ведь понятно, что честные должны либо погибать, либо сидеть в тюрьме, если в республике президентом является преступник и бандит».

А закончил так:

«Вы можете меня осудить, это не имеет значения: история меня оправдает!»

Его приговорили к пятнадцати годам тюрьмы. Но его речь, получившая название «История меня оправдает!», в списках распространилась но всей Кубе, превратилась в программу борьбы патриотов. Фидель после штурма «Монкады» стал в глазах народа национальным героем, а день штурма превратился в день отсчета вооруженного движения против диктатуры, завершившегося в ночь на новый, пятьдесят девятый год разгромом сорокатысячной армии Батисты, бегством диктатора и полной победой повстанцев. И кто теперь, бросив ретроспективный взгляд, назвал бы штурм «Монкады» необдуманным и бессмысленным взрывом отчаяния?.. Андрей Петрович на собственном опыте знал, как важно бывает в критические моменты действовать решительно и отважно, уповая и на то, что результаты скажутся лишь через годы.

Лаптев разговаривал с Обрагоном, но этот разговор рвался на клочки: звонил телефон, входили сотрудники, приносили бланки, получали распоряжения. Голоса были сдержанны, но взволнованны. «Какую кашу варишь?» — спросил Андрей Петрович. «Знаешь, на Кубе издавна была пословица: «Бедная наша страна — так далеко от бога и так близко от Соединенных Штатов». С таким соседом хватает забот», — уклончиво ответил Феликс. Лаптев понял: какая-то контрразведывательная операция, связанная с этим «соседом».

Спросил: «Как ты оказался на Кубе, на этой работе?»