Посты сменяются на рассвете

Наконец дверь кабинета распахнулась. Михов проводил Бекерле до машины. Вернулся, пригласил Никифорова. Его доклад слушал рассеянно. Лицо его было озабоченным. Прервал на полуслове:

— Все это малозначительно. Приближаются куда более важные события.

— Какие события? — стараясь не проявлять чрезмерного интереса, спросил Никифоров.

— Только что Бекерле сообщил мне решение фюрера: Германия начнет войну против России в конце этого месяца. — Министр встал из-за стола, нервно заходил по кабинету. — Все приготовления завершены. Нападение произойдет по всей линии сухопутной границы, а также с воздуха и с морей. — Он перевел дыхание и бодро добавил: — Фюрер убежден, что это будет блицкриг. Война завершится полной победой за три недели. — Замолчал. И вдруг спохватился: — Вы понимаете, что это сугубо секретная информация. Но я так взволнован, что не мог не поделиться с вами!

Никифоров не стал продолжать доклад. Собрав бумаги в папку, он поспешил к выходу.

В тот же вечер станция на улице Царя Самуила вышла в эфир по запасному, аварийному каналу связи. На этом канале операторы в Центре дежурили круглосуточно.

«Журин сообщает: по сведениям, полученным непосредственно от военного министра, Германия в конце месяца совершит нападение на Советский Союз. Все приготовления завершены. Нападение произойдет...»

8

28 апреля 1943 года, поздно вечером, уже после того как генерал Никифоров вернулся со службы, он был снова срочно вызван в министерство.

В голосе дежурного офицера, хотя и звучал он с обычной почтительностью, Никифорову почудилось что-то недоброе. Предчувствие? Возможно. Но не только... Он понял, что кольцо сомкнулось, уже тогда, когда услышал в зале заседаний высшего военного совета произнесенное Стояновым имя: «Журин». До того момента псевдоним Никифорова был известен в Софии только двоим — ему самому и Пееву. Отныне он стал известен и врагам. Генерал не заблуждался относительно возможностей германского абвера и гестапо, болгарской военной контрразведки.

От дома Никифорова до военного министерства было недалеко. Обычно генерал проделывал этот путь пешком. На этот раз он вызвал свою машину. Приказал шоферу сделать большой круг по городу и не гнать. Черный «мерседес» неторопливо плыл по вечерним улицам Софии, Они были неярко освещены, заполнены народом. В толпе много военных. Много немцев. То и дело попадаются на костылях: раненые из госпиталей, занявших большинство школьных зданий. За окнами ресторанов, за столиками — тоже военные. Немцы...

Никифоров любил свой город. Пусть его София не в пример другим европейским городам не претендует на призовое место «второго Парижа», пусть она кажется чужеземцам провинциальной — ему она дорога, для него она прекрасна. Башни минаретов в гаснущем небе, мерцающие купола собора Александра Невского, ленты розариев вдоль тротуаров... Розы на улицах Софии цветут с ранней весны и до первых заморозков. Их веселая пестрота и сладковатый аромат — примета города. Такая же, как громоздящаяся над Софией гора Витоша... Генерал приказал шоферу повернуть к университету, проехать мимо парка. Справа выступил памятник — бронзовый всадник. Да, как Витоша, как розы — примета Софии, запечатленная в памятниках, в названиях улиц, в самом сердце города, — благодарная любовь к русским «братушкам», принесшим болгарам освобождение...

В зеркальце, прикрепленном над лобовым стеклом кабины, Никифоров увидел отражение машины. С притушенными фарами она следовала за его «мерседесом». Машина двигалась в некотором отдалении, тоже не быстро, но неотступно. «Следят? Может быть... — с фатальным спокойствием подумал он. — У всякого дела есть свое начало, есть и конец. Грех сетовать на судьбу. Сам сделал выбор. Да и успел не так уж и мало за эти полных два года...»

Он стал припоминать, что именно успел, как бы подводя итог.

Генерал перенесся мыслями к событиям двухлетней давности. Он восстанавливал их в хронологической последовательности.

Сразу же после нападения Германии на Советский Союз Центр поставил перед разведгруппой в Софии задачу: выяснить, намерено ли болгарское правительство вступить в войну на стороне фашистской Германии. Как получить ответ на этот вопрос? Газеты были заполнены барабанным боем, восторженной трескотней во славу немецких «братьев» и их побед на Востоке. Что это: психологическая подготовка населения накануне решения? Военный министр побывал в ставке Гитлера. Вернувшись, с восторгом рассказал об успехах доблестных армий фюрера, о том, что завершение похода ожидается в ближайшие недели. Что это: настроения в генштабе и царском дворе? Возможно.