Посвящение

— Николай Иванович, я не дура и не наивная девочка вроде Таси. Я давно знаю, что из Лаборатории нельзя просто уйти или просто выгнать. Вам не придётся искать исполнителя. Я сама! Потому что… — она сдавленно всхлипнула, — потому что мне либо тут, с вами, либо… — слёзы полились ручьём, — либо ничего не надо.

Игнорируя пафосность Жениной тирады, Николай Иванович нарочито блёклым голосом заметил:

— Ты не дорого ценишь свою жизнь. Чего же стоит твоя клятва?

Он понимал, что своим замечанием словно ударил Евгению наотмашь по лицу. Но, откровенно говоря, он считал, что девчонка заслужила хорошую затрещину. Женя, видимо, была с этим согласна, потому что не обиделась по привычке, а приняла отповедь как должное.

— Николай Иванович, у меня есть… У меня есть ещё только одно… одна вещь, которая мне дороже собственной жизни… Но этим невозможно поклясться, потому что я не могу этого лишиться. Это всегда со мной.

Николай Иванович внезапно ощутил, как его измотало ожидание тягостного объяснения. К сожалению, ожидание это не обмануто: Евгения по-прежнему в плену детских фантазий и недетской гордыни. Разговор складывается действительно тягостный и бесполезный. И Бродов не был настроен щадить девушку. Даже обращаться к ней по имени ему претило. Он пожал плечами и заметил с прежним демонстративным равнодушием:

— Ты только что поклялась мне ничего не утаивать. Полминуты не прошло — и ты разводишь какие-то мутные намёки, ничего не значащие.

— Николай Иванович, если вы прикажете, я отвечу прямо.

Нарвался. Только уж не это! Признание вожаку в неземном обожании. Что ж делать с ней? Что с ней делать?

Он пропустил свой ход. Молчал, смотрел мимо девушки в стенку и ждал, что ещё она предпримет. И она молчала. Он позволил ей считывать его мысли, настроение — что угодно, что сумеет. Может, хоть таким образом получится диалог.

— У меня, кроме Лаборатории, нет другой жизни, — внезапно сказала Женя совсем другим голосом: не торжественным, звенящим, покаянным, а тихим и почти спокойным. — Я очень люблю Лабораторию: ребят, и девчонок, и преподавателей… и вас, и мою работу. Без Лаборатории мне правда незачем жить. Это будет такая тусклая, пустая такая жизнь. Если вы меня не убьёте, я сама, потому что больше незачем… Я поняла, что нельзя остаться в Лаборатории, если не подчиниться её законам. Так неправильно получилось бы, нечестно. А где ещё быть честной, если не тут? Тут мой дом.

Вот теперь Николая Ивановича начало отпускать. Наконец Женя отказалась от искусственной экзальтации. Итак, она всё же способна посмотреть в глаза реальности.

— Ещё можно скажу?

Он молча кивнул.

— Я поставила себя на ваше место. Это очень трудно. Это прямо сломать себя пришлось. Но я всё поняла теперь.

— Что именно?

— Как вам трудно со мной. Я не хочу ещё раз подвести вас. Буду следить за собой.

Вот оно, ключевое! Будет «следить за собой». То есть анализировать свои поступки и намерения. И ещё. Похоже, из стаи возвращаемся в человеческое общество.

— Хорошо, — поспешил Бродов завершить переговоры. — Тогда мир.

Зачем ему выдвигать условия, требования, получать заверения, клятвы? Жизнь всё покажет. К сожалению или к счастью, но наставление, данное Геннадию, правдиво.

Женя опешила. Она перестала двигаться, дышать и думать. Она целые сутки готовилась к длительному, трудному объяснению. Готовилась выслушивать обвинения и морали. И вдруг — так буднично, просто и коротко она получает отпущение грехов. Неужели?! Что пришло ей в голову первым после полной остановки мыслительной деятельности, было очевидно: товарищ Бродов не поверил ей и принял решение о ликвидации, потому и потерял интерес к беседе.

Николай Иванович глубоко вздохнул и сухо уточнил:

— Колёса поезда тебя не ждут… Евгения. Другие способы изгнания из Лаборатории — тоже. Я честен с тобой: я действительно предлагаю мир. Как ты им в дальнейшем распорядишься — дело твоё.

— Я поняла, Николай Иванович. — Глаза девушки вновь заволокло слезами. — Спасибо! Спасибо!!

И она, не спросив разрешения, выбежала вон.

Николай Иванович откинулся на спинку стула.

Решение принято, оно не подлежит пересмотру. Евгения исключена из списка потенциальных операторов поиска. Пока Бродов руководит лабораторией ВОРК, этот список для неё закрыт. На данный момент она остаётся оператором обеспечения: она хорошо входит в контакт, идеально считывает образы, быстро найти ей замену не получится. Между тем второй после Игоря оператор поиска должен быть утверждён в ближайшие дни.

К тому моменту, когда сотрудники вернулись в помещение, Бродов составил текст сообщения и передал шифровальщику. К вечеру была получена ответная шифрограмма.

Мы бы гораздо раньше прибыли на место, если бы неожиданно товарищ Бродов не улетел на совещание в Куйбышев.