Потаенный Город

Сказать, что Эдемус оскорблен, значило не сказать ничего. Пятно белого света, которым был бог дэльфов, по краям очертили красновато-оранжевые искры, и сыпучий снег, покрывавший землю в болотистой низине неподалеку от долины дэльфов, так и дымился, истаивая от жара его неудовольствия.

– Нет! – категорически отрезал он. – Ни за что!

– Ну же, кузен, будь благоразумен, – уговаривала Афраэль. – Все изменилось. Ты цепляешься за то, что уже потеряло всякое значение. Когда-то и в самом деле у тебя были основания для «вечной вражды». Признаю, что мое семейство повело себя не лучшим образом во время войны с киргаями, но ведь это было давным-давно. Что за ребячество – твердить посейчас о своих оскорбленных чувствах!

– Как могла ты так поступить, Ксанетия? – вопросил с гневным упреком бог дэльфов. – Как могла ты сотворить такое?

– То случилось лишь в продолжение нашего союза, о Возлюбленный, – ответила дэльфийка. Сефрения была немало озадачена тем, насколько интимные отношения связывали Ксанетию с ее богом. – Ты же и повелел мне оказывать всяческую помощь Анакхе, а поскольку он любит Сефрению, принуждена была и я достичь с ней согласия. Когда же мы с нею переступили через старинную вражду и научились доверять друг другу, взаимное уважение и общая цель смягчили привычную нашу неприязнь, и в душах наших, подобравшись тайно и непрошенно, сменила ее любовь. Сердцем своим отныне признаю я ее любимой моей сестрой.

– Это отвратительно! Не смей более звать так в моем присутствии это стирикское отродье!

– Как пожелаешь, Возлюбленный, – смиренно ответила Ксанетия, опуская голову. Но тут же вздернула подбородок, и ее внутренний свет засиял ярче. – Однако будет сие угодно тебе или нет, но в глубине души своей буду я по-прежнему звать ее сестрой!

– Ты готов выслушать нас, Эдемус? – осведомилась Афраэль. – Или тебе нужно еще пару столетий, чтобы всласть побиться в истерике?

– Ты наглая девчонка, Афраэль! – обвиняюще бросил он.

– Знаю. Это и делает меня такой обаятельной. Ты хотя бы знаешь, что Киргон стремится заполучить Беллиом? Или ты так долго играл в салочки со звездами, что уже понятия не имеешь, что творится в мире?

– Веди себя прилично, – строго сказала ей Сефрения.

– Он мне надоел. Вот уже десять тысяч лет он лелеет свою ненависть у груди, как больного кутенка. – Богиня-Дитя критически оглядела нестерпимо сияющего бога дэльфов. – Кстати, Эдемус, весь этот фейерверк не производит на меня ни малейшего впечатления. Я и сама бы могла такое устроить, да только мне лень.

Эдемус вспыхнул еще ярче, и его оранжево-красный искристый ореол почернел.

– Как занудно, – вздохнула Афраэль. – Извини, Ксанетия, но мы попросту зря тратим здесь время. Беллиому и мне придется управляться с Клаалем собственными силами. Твой занудный бог и так ничем не сумел бы нам помочь.

– Клааль?! – воскликнул Эдемус.

– Что, мне удалось завладеть твоим вниманием? – Афраэль хихикнула. – Теперь ты меня выслушаешь?

– Кто сотворил сие? Кто вновь призвал в мир Клааля?

– Ну уж во всяком случае не я. Дела Киргона как будто шли на лад, и тут Анакха нанес ему поражение. Ты же знаешь, как Киргон любит проигрывать, вот он и начал нарушать правила. Ну как, согласишься нам помочь или еще сотню эпох будешь сидеть в сторонке и дуться? Давай, Эдемус, думай побыстрее! – прибавила она, нетерпеливо пощелкивая пальцами.

– Решайся, не медли. У меня, знаешь ли, времени в обрез.

***

– С чего это вы решили, будто я нуждаюсь в людях? – осведомился Нарстил, тощий, почти скелетообразный арджунец с жилистыми руками и впалыми щеками. Он восседал за столом под раскидистым деревом посреди разбойничьего лагеря в глубине арджунских джунглей.

– Ты занимаешься рискованным делом, – пожал плечами Кааладор, оглядывая лагерь. – Ты воруешь мебель, ковры и гобелены. Это значит, что ты устраиваешь налеты на деревни и уединенные поместья. Тебе оказывают сопротивления, а стало быть, всякий раз не обходится без ранений и смертей. Половина твоих людей ходит сейчас с повязками, и наверняка после каждого дела ты оставляешь за собой пару-тройку мертвецов. Вожак разбойников всегда нуждается в людях.

– Только не сейчас.

– Это я могу устроить, – зловеще заверил его Бевьер, мелодраматически проводя большим пальцем по лезвию локабера.