Потемкин

Со следующим «случайным вельможей», можно сказать, повезло и императрице, и ее фактическому соправителю. Александр Дмитриевич Ланской был мягок, добр и нарочито не вмешивался в государственные дела. Он на 19 лет был моложе Екатерины, однако современники единодушны, отмечая искреннее чувство, которое Ланской питал к государыне. Он происходил из-под Смоленска, пользовался покровительством Потемкина, некоторое время был его адъютантом, а в 1779 году стал новым фаворитом. «Ланской молод, хорошо сложен и, говорят, человек очень покладистый, — доносил о нем Гаррис. — Это событие усилило власть Потемкина»[948]. Фон Герц сообщал, что новый фаворит — «добрый малый, приятен, скромен, любит заниматься немецким языком и выслушивать за это похвалы»[949]

. Лишь двое мемуаристов были не расположены к Александру Дмитриевичу. М. М. Щербатов писал: «Каждый любовник… каким-нибудь пороком за взятые миллионы одолжил Россию… Ланской жестокосердие поставил быть в чести»[950]. Впрочем, памфлетист не приводит примеров жестокости Александра Дмитриевича.

Княгиня Дашкова куда говорливее. Мы уже упоминали о ее споре с Ланским по поводу «Санкт-Петербургских ведомостей». В праведном гневе княгиня произнесла тогда «пророческие слова»: «Лицо, во всех своих поступках движимое только честностью… нередко переживает те снежные или водяные пузыри, которые лопаются на его глазах… Через год, летом, Ланской умер и в буквальном смысле слова лопнул: у него лопнул живот»[951]

. Весьма прискорбный факт, по поводу которого княгиня в «Записках» испытывает почти торжество. Что же случилось?

Со времени начала фавора прошло более четырех лет, а «случай» Ланского и не думал клониться к закату. Однако в 1784 году молодой человек подхватил скарлатину, осложнившуюся грудной жабой, и буквально угас на глазах. Екатерина была безутешна. В записках его лечащего врача Вейкарта сказано, будто бы больной истощил свои силы приемом возбуждающих средств, вроде шпанской мушки. Но даже историк-популяризатор Валишеский подозревал, что Вейкарт обижен на Ланского за то, что тот предпочел ему русского врача Соболевского[952]. К несчастью, услуги последнего не помогли. 25 июня Александр Дмитриевич скончался.

Императрица была потрясена случившимся. Она-то думала, что наконец нашла тихую гавань, что подле нее человек, рядом с которым она сможет спокойно стареть. Ей было пятьдесят пять — не время для новых привязанностей. Екатерина на два с половиной месяца затворилась в своих покоях и почти никого не принимала. Из добровольного заточения она писала Гримму: «Я, наслаждавшаяся таким большим личным счастьем, теперь лишилась его. Утопаю в слезах… Вот уже три месяца, как я не могу утешиться после моей невознаградимой утраты. Единственная перемена к лучшему состоит в том, что я начинаю привыкать к человеческим лицам, но сердце также истекает кровью, как и в первую минуту»[953]

.

Был лишь один способ привести Екатерину в чувство и вернуть к работе. 29 июня А. А. Безбородко отправил Потемкину на Юг письмо о состоянии государыни: «Нужнее всего стараться об истреблении печали и всякого душевного беспокойства… К сему одно нам известное есть средство, скорейший приезд вашей светлости, прежде которого не можем мы быть спокойны. Государыня меня спрашивала, уведомил ли я Вас о всем прошедшем, и всякий раз наведывается, сколь скоро ожидать Вас можно»[954]. После возвращения князя в Северную столицу Екатерина постепенно пришла в себя и 8 сентября появилась «на публике».

Лишь через десять месяцев после смерти Ланского императрица, повинуясь своей всегдашней склонности «ни на час быть охотно без любви», взяла себе нового фаворита. Это был Александр Петрович Ермолов, племянник близкого друга Потемкина В. И. Левашова, прозванный князем «Белый негр» за чересчур курчавые волосы и слегка приплюснутый нос[955]

.

Связь Екатерины с Ермоловым не была ни прочной, ни особенно сердечной. Она походила на брак по расчету — императрица преследовала цель развеяться. При первом же неудовольствии Потемкина Ермоловым пожертвовали без особого сожаления. Молодой человек совершил традиционный промах. Он решил, будто его влияние на Екатерину достаточно, чтобы избавиться от князя и играть собственную политическую роль.

Ермолов сблизился с партией Александра Воронцова и не без его подсказки подал Екатерине письмо хана Шагин-Гирея из Калуги. Бывший владыка Крыма жаловался на то, что Потемкин якобы утаивает суммы, предназначенные на его содержание[956]. Императрица отнеслась к делу без благосклонности, на которую рассчитывал Ермолов. Однако и светлейшему князю пришлось пережить несколько неприятных дней.