Потемкин

Опираясь на классическую историю, восточное православие и собственное воображение, Потемкин создал культурную программу, геополитическую систему и пропагандистскую кампанию, которые историки обозначают единым названием: греческий проект. Суть его состояла в том, чтобы завоевать Константинополь и посадить на трон великого князя Константина. Екатерина наняла будущему императору в кормилицы гречанку по имени Елена и настояла на том, чтобы его учили греческому языку. Когда Екатерина ознакомила Потемкина с составленной ею программой обучения внуков, он предложил изменение: «Я [...] желал бы напомнить, чтоб в учении языков греческий поставлен был главнейшим, ибо он основанием других. Невероятно, сколь много в оном приобретут знаний и нежного вкуса сверх множества писателей, которые в переводах искажены не столько переводчиками, как слабостью других языков. Язык сей имеет армонию приятнейшую и в составлении слов множество игры мыслей; слова технические наук и художеств означают существо самой вещи, которые приняты во все языки. Где Вы поставили чтение Евангелия, соображая с латынским, язык тут греческий пристойнее, ибо на нем оригинально сие писано». Екатерина ответила: «Переправь по сему».^[398]

Мы не знаем, когда именно они начали обсуждать проект реставрации Византии, но скорее всего очень скоро после их сближения (вспомним одно из любимых прозвищ, которым императрица наградила своего возлюбленного: «гяур», по-турецки «неверный»). Мы сказали бы, что Потемкин и греческий проект были созданы друг для друга. Он прекрасно знал историю Византии и восточное богословие; как все образованные люди своего времени, Екатерина II Потемкин были воспитаны на классиках (хотя он читал по-гречески, а она нет). Он часто приказывал своим секретарям читать ему из древних историков и имел под рукой почти все их труды. В XVIII веке энтузиасты классики хотели не только читать о древних временах — они хотели состязаться с ними.

Идея была не нова: Московия называла себя Третьим Римом со времен падения Константинополя, который русские по-прежнему именовали Царьградом. В 1472 году великий князь Московский, Иван III, женился на Софье Палеолог, племяннице последнего византийского императора. Ивана III величали царем (цесарем) и «новым императором нового Константинополя — Москвы». В следующем веке монах Филофей сформулировал знаменитое «два Рима пали, третий стоит, а четвертому не быть». Внук Ивана III — Иван IV (Грозный) — венчался на царство. Но мысль о возрождении классического величия, опиравшаяся на религиозную и культурную преемственность, принадлежала Потемкину. Несмотря на свою импульсивность в порождении идей, он обладал терпением и интуицией, необходимыми для их осуществления: он преследовал свою византийскую мечту с того момента, как оказался у власти, и шесть лет боролся с пропрусской политикой Никиты Панина.

Уже в 1775 году, когда Екатерина II Потемкин праздновали победу над Турцией в Москве, князь подружился с греческим монахом Евгением Булгарисом, которому предстояло обеспечить «богословскую поддержку» греческого проекта. 9 сентября 1775 года Екатерина, по внушению Потемкина, назначила Булгариса архиепископом Херсона и Славянска, когда этих городов еще не существовало. Херсон, названный в честь греческого Херсонеса, родины русского православия, виделся еще только бурному воображению Потемкина.

Декрет Екатерины о назначении Булгариса архиепископом подчеркивал греческое происхождение православия и, возможно, был составлен Потемкиным, одним из первых действий которого по занятии должности фаворита стало основание греческой гимназии. Теперь он поручил управление ею Булгарису. Потемкин хотел, чтобы архиепископ написал историю отношений древних скифов, греков и славян. Булгарис не выполнил этого пожелания, но зато перевел «Георгики» Вергилия и посвятил их «величайшему филэллинисту», сопроводив одой на строительство Херсона — новых Афин на Днепре.^[399]

Прослеживая зарождение греческого проекта, можно понять, как происходило сотрудничество императрицы и князя. «Мемориал по делам политическим», описывающий проект, составил в 1780 году секретарь Екатерины Александр Безбородко, однако считать его автором идеи означает не понимать взаимоотношений внутри триумвирата, который отныне станет определять внешнюю политику России.^[400]