Потерянная принцесса (СИ)

Хрустальные ворота главного входа не сразу, но все же поддались их магии. Анна взломала Запирающее заклинание. Однако теперь она думала, что сделала это, возможно, зря. Кто бы ни заколдовал эти ворота, он уже знал, что они здесь.

Девушки поспешили к статуе.

Положили ладони на фигуру Линды и пропели заклинание подобия.

Статуя начала приобретать краски

Она становилась похожа на Линду, такую, какой они ее видели в школе. Постепенно стали проступать и предметы вокруг нее. Статуя окончательно превратилась в Линду в длинной ночной рубашке и улеглась на проявившуюся кровать. Она спала в большой зале с высокими сводами.

— Войти в ее глаза? Я хочу посмотреть, что там, у нее в комнате. Особенно вон на том столике, — сказала Жанна.

На столике лежали бумаги, шкатулки, склянки, магические предметы. Каждая фея сама решает, как будет выглядеть ее магический арсенал, так что понять, что там, на взгляд было невозможно.

— Войти в глаза феи? Не думаю, что это хорошая идея. К тому же, она спит.

— Да. Да и вообще, правильнее было бы заняться Ставросом.

Они пропели отменяющее заклинание, и статуя Линды опять стала статуей. А потом положили руки на фигуру Единорога.

Ставрос не спал, а бродил в саду.

— Голоса в голове?

— Давай.

И Анна зашептала ему в ухо. Ставрос удивленно замотал головой, пытаясь понять, откуда идет голос. Анна пошептала еще, он кивнул, повернулся, и девушки увидели красивый белый замок, окруженный высокой крепостной стеной и рвом с водой. Ставрос направился туда, перешел ров по изящному мостику, вошел в ворота. Проскакал мимо леса, и, наконец, вошел внутрь. Прошел по длинному переходу с колоннами, остановился у незаметной двери. Открыл ее головой и оказался в той самой комнате со сводчатым потолком, которую они только что видели. На большой кровати все также спала Линда.

Анна пошептала еще, и Ставрос подошел к столику. Среди множества магических предметов лежали бумаги. Сверху лежало изображение планеты — вид сверху, южная часть, там, где лавовые потоки и фабрики. Девушки видели эту картину вживую, пролетая над планетой несколько дней назад. К нескольким фабрикам от руки были нарисованы стрелки с восклицательными знаками, и к одной — с вопросительным.

Ставрос сдвинул носом верхний листок, потом еще один. Там были еще карты фабрик, с разных сторон и более подробные. Под ними обнаружилась табличка со списком планет, и каждой соответствовало несколько чисел.

Может, все это и было ответом на вопросы. Вот только на какие?

И тут Линда проснулась.

— Ставрос… Что ты здесь делаешь? Ночное безумие опять добралось до сада? Ох.

Линда встала, потянулась спросонья, подошла к тумбочке, взяла две самые большие и красивые склянки и чашу и начала смешивать эликсир.

— Это только твоя вина, Ставрос, только твоя. Разве так сложно было просто заглянуть на Мантрению и погулять там, всего-то полчаса? Нет, тебе понадобилось лететь за тысячу световых лет, на эту планету фей. И что теперь? Репейник войны уничтожен. А если даже и вырастет, феи сами разберутся с ним. И ты ведь знаешь, сколько времени теперь нужно, чтобы вырастить новый… Энергии мало, фабрики не справляются. И мне ведь тоже нужно хоть немного спать!

Говоря это, Линда добавляла все новых и новых ингредиентов из многочисленных баночек в чашу, вызывая в ней самые разнообразные реакции, от смены цвета, бурления и шипения до разбрызгивания пылающих искр.

Ставрос отошел подальше, Линду же, похоже, это никак не беспокоило. В конце концов, она взяла пуховочку, на другом конце которой торчала игла. Привычным движением уколола свой палец и выдавила капельку крови в чашу. Жидкость в ней тут же превратилась в густой белый туман — и тут все пропало.

Статуи снова стали просто статуями. Магия выключилась.

Девушки попробовали и то, и это, и убедились в том, что магии больше нет. Опять.

— Да, магия выключилась. Но не у них, — сказала Анна и кивнула головой в сторону окна, — у них по утрам начинается какая-то другая, неподвластная нам медицинская магия.

— Магия исправления ошибок, назвала бы я ее.

— Ошибок, которые они повторяют снова и снова.

За окнами уже стало совсем светло, и было видно, как приехал панцирь, такой же, как вчера, а дерущиеся уже не дрались, а выстраивались в очередь.

— Нда. И что ты скажешь о Линде и Ставросе? Ты что-нибудь поняла?

— Только то, что она, похоже, и правда управляет этой планетой. Не жалея даже собственной крови.

— И «репейника войны».

— Что это такое? Это не тот самый, что ты уничтожила тогда?

— Наверное…

— А что за зелье она творила? Похоже, она хотела остановить … «ночное безумие», так ведь она его назвала?

— И безумие правда остановилось.

— Как и магия.

— Подожди… может, она и правда каким-то образом перенаправляет всю магию планеты на лечение этих сумасшедших? Но тогда она сильнейшая из фей. Я не знаю никого, кому удалось бы управлять магией целой планеты в одиночку.

— А когда она засыпает, все опять начинают драться!

— Тогда… я думаю, мы должны помочь ей!