Потерянные страницы

Отправил я его на это задание и, вместе с ним, и моего человека. У нас была информация, что организаторы этого митинга очень хотели, чтобы митинг был разгромлен, и как можно жестче, чтобы вызвать возмущение рабочих и сочувствия других заводчан, которые в знак солидарности выступили бы в их поддержку. С самого начала на митинг пришло много народу, где-то около тысячи человек. Пошумели, покричали, помитинговали и через два часа утихомирились, а полиции все еще не было видно. Да и с трибуны больше не о чем было говорить, К тому времени, и масса остыла. Она уже не бурлила и не протестовала. Она устала от выступающих ораторов. Ей надоело слушать одни и те же песнопения, поэтому она больше не обращала на них внимания. Люди галдели, переговаривались между собой, многие из них разошлись потихоньку. Срывались планы организаторов, а вместе с ними и мои тоже. А не расходились люди лишь потому, что стеснялись друг друга, и в них все еще сохранились какие-то блеклые признаки солидарности. К тому же, для того, чтобы разойтись, надо было кому-нибудь из активистов подать такой пример. И в этот момент, то ли в лоб то ли в затылокэтого смышленого человека постучал именно инстинкт, и он почувствовал, что через несколько минут все разойдутся. Даже усилия ораторов уже не смогли бы их остановить, так как трибуна остыла тоже. И тут мой агент поднялся на трибуну и обратился именно к тому человеку, который нам был нужен, и сказал ему: Я должен обратиться к народу. Тот, в надежде на то, что может у нового выступающего что-нибудь и получится, дал свое согласие. Ведущий представил оратора, и он начал свое выступление: – «Левый фланг! – и он указал рукой в их сторону. Народ немного оживился. – Центр! – Тут он провел рукой над головами стоящих в центре. – Правый фланг!» – и обвел рукой их фланг. Люди почувствовали что-то новое и напрягли внимание.

– Сейчас вы выберите по пять человек среди вас и, посовещавшись, представите нам ваши предложения и требования для последующих действий, чтобы подготовить петицию для правительства. Вот вы! в центре, – он указал рукой на мужчину, – Я думаю, что вы тоже должны быть включены в состав совета.

Те, что стояли рядом, инстинктивно посмотрели на него. Это был мой второй человек, которого я отправил вместе с ним. На фланге началась суматоха, выбирали тех, кто должен был войтив совет по подготовке петиции. Активисты оживились, у них появилось дело, и кому же они уступили бы выполнение такого важного задания.Через несколько минут масса вновь забурлила и разожгла свои эмоции. И вот мой человек поднялся к нему на трибуну, подал выступающему какой-то лист бумаги, и прошептал:

– Зачем тебе нужны их советы и предложения?

– А кто говорит, что они мне нужны? Мне бы удержать этот народ всего на полчаса, пока появятся отряды полиции.

Потом все пошло по плану, но здесь самым главным является творческий подход к делу.

Именно такие люди ценятсявысоко. На сегодня они оба занимают важные позиции в рабочем движении и являются надежными людьми эсеров.»

Мой начальникчасто говорил, что уважает способных людей, будь они даже его противниками. А таких людей мало и ихнадо беречь.

ЛИДИЯ НОВГОРОДЦЕВА

Когда он привез меня в Петербург, то на некоторое время он оставил меня у своих знакомых. До того, как вернуться в Тифлис, он дал мне поручение изучить культурную жизнь города, побывать на театральных представлениях и обойти все художественные выставки. Это было самым приятным заданием из тех, что мне приходилось выполнять до сих пор. Я не упустила из рук такой возможности и в течение одного месяца почти не потеряла ни одного дня. И когда он вернулся через месяц, я без усталирассказывала ему обо всем, что видела, и что особенно впечатлило меня. Я даже предложила ему побывать на спектакле в Александринском театре. Постановка показалась мне слабой, но Муза дал спектаклю другую оценку:

– Этот спектакль будет иметь успех.

– Вы так думаете? – спросила я несколько удивленно.

– Да, я так думаю.

– Я же думаю, что это слабое представление, а исполнительглавной роли на меня произвел такое впечатление, будто он совершенно случайно забрел из другого спектакля и по этой причине был вынужден включиться в это представление – У меняполучилась немного строгая оценка. Муза рассмеялся.

– Ваша такая метафора является еще одним подтверждениемтого, что театральное искусство – это субъективное искусство.

– Разве у вас не создалось такое же впечатление?

– Такое нет, но… – он не завершил эту фразу.

– Тогда на каком основании вы предполагаете, что представление будет иметь успех? – Не сдавалась я и продолжала спорить,чтобы услышать его мнение.