Потерянные страницы

Спустя неделю мы тайно арестовали Рачковского у его собственного дома. Когда он увидел меня рядом со своим домом, то узнал и подождал, пока я не подошел к нему. В это время трое наших людей набросились на него и оторвали от земли. Он даже не успел пикнуть, как очутился в закрытой карете со связанными руками. Мыпривезли его на конспиративную квартиру. Он был оглушен и подавлен, долго не мог прийти в себя. Нас было всего четверо, кого шеф взял с собой из Грузии для особых поручений. Когда Рачковский увидел моего шефа, то открыл рот от удивления. При их беседе присутствовал только я один. Остальные контролировали ситуацию в доме и во дворе. Разговор длился долго. Ему были предъявлены обвинения по всем его авантюрам, начиная с террористических актов и заканчивая присвоением огромных денежных сумм. К этому были добавлены государственная измена и заказные убийства. Ко всем этим делам были приложены копии документов. Потом были предъявлены доказательства убийства Сипягина и Плеве. Практически, ему был зачитан приговор.

Сначала Рачковский попытался окрестить все это творчеством политического противника и фальсификацией, но потом и сам признал, что проиграл.

– Петр Иванович, проиграли не вы.Проиграли Россия и Император, что доверился такому человеку, как вы. Одарил вас деньгами и орденами. Ваше же зло окончательно потерпело фиаско. Ваши авантюры и злодеяния и так затянулись надолго.

– И что вы мне предлагаете?

– Признание и отставку по своей воле. Денег, украденных и полученных за измену Родине, у вас скопилось много, их вам хватитдо смерти. По всей вероятности, вам и пенсию назначат. Можетевыбрать и самоубийство, но только сначала собственноручно напишите признание.

На какое-то время наступила тишина, он не отвечал.

– Есть и другой вариант.

Удивленный Рачковский поднял голову.

– И что это за вариант?

Шеф попросил меня на грузинском языке позвать Виктора.

Я открыл двери и позвал. Вошел Виктор.

– Вы знаете этого человека?

– Нет, – ответил Рачковский.

– Тогда я Вам напомню. В Париже, при помощи вашего агентаЛандэзьена, вы вовлекли в провокацию шестерых молодых людей. Потом одного из них вы убили, инсценировав, будто у неговзорвалась бомба, а остальных арестовали и отправили на каторгуумирать. Помните Виктора Накашидзе?

Он кивнул головой и еще раз взглянул на него.

– Это тот грузинский парень?

– Тогда он был совсем молодым. Он находился еще в Анжерскойтюрьме, когда поклялся, что если выживет, то обязательно отыщет и продырявит вашу голову. Он и сегодня готов сделать это,он пока не передумал. (Виктор оказался племянником друга моего отца из Батуми Нико Накашидзе. Когда мы его отыскали, онотбывал уже второй срок в тюрьме.)

В ту же ночь мы привезли Рачковского в Министерство внутренних дел. В кабинет министра мы вошли через потайную дверь. Петр Аркадьевич ждал нас. Я тоже присутствовал при этом. Доклад моего шефа длился полчаса, арестованный все подтвердил. Он тут же написал признание и рапорт об отставке, на которой Столыпин написал: «Уволить в отставку по болезни. Испросить Высочайшего повеления о назначении пенсии Рачковскому в размере 7000 рублей в год».

Несколько дней Рачковского держали под домашним арестом. Виктор и другие наши люди были рядом с ним, и без их разрешения он не мог выйти даже по нужде. В течение этого времени Столыпин и мой шеф два раза встречались с Императором вместе, и один раз – каждый в отдельности. Под конец он согласился отправить Рачковского на пенсию, а не расстрелять или повесить. Но все же спросил Столыпина: «А мы не очень мягко относимся к нему, Петр Аркадьевич?» – Столыпин ответил: – Чтобы избежать скандала, это лучший выход, Ваше Величество. Смертная казнь после стольких орденов и денежных премий подорвет авторитет России. Через несколько дней Иван Федорович МанасевичМануилов, прихвостень и соучастник многих дел Рачковского,чтобы избежать уголовного наказания за растрату большой суммы денег, был уволен с работы. Он вместе с Рачковским еще со времен их работы в Париже провернул немало авантюр и финансовых афер. Из министерства были уволены все, кого они привели вместе с собой. Тогда моего патрона и назвали «Музой Сатаны». Когда это прозвище дошло до Столыпина, он сказал: «Спасибо Господу за то, что он явил на свет такого человека».

(Юра, то что ты написал, не соответствует формату дневника. Это, скорее всего документальный рассказ. – Ну и очень хорошо. Если мои дети найдут его когда-нибудь, они, возможно, и воспользуются им.)

Более поздняя приписка: «Спустядесять лет, в 1916 году, во времена премьер-министра Штюмера, Манасевич-Мануилов вернулся на государственную службу. В том же году он был арестован за шантаж, жертвой которого стал банкир Хвостов. В 1917 году его освободило Временное правительство, а через несколько месяцев арестовали меня.»

САНДРО АМИРЕДЖИБИ