Читаем Потерянные цветы Элис Харт полностью

Они вошли внутрь. Первую половину мастерской занимали скамьи, составленные друг в друга башней ведра, ряд раковин и холодильники, стоящие в одну линию вдоль стены. На полках лежали инструменты, рулоны темной укрывной пленки и разнообразные бутылочки и баллончики со спреями. На крючках на стене висели широкополые шляпы, фартуки и садовые перчатки, внизу стояли рядком резиновые сапоги, словно строй невидимых цветочных солдат, замерших по стойке смирно. Элис повернулась к скамьям. Под каждой из них были дополнительные полочки, заставленные банками и контейнерами. В мастерской стоял запах жирной земли.

– Сюда мы приносим цветы после того, как срезаем их на полях. Мы проверяем каждый цветочек, прежде чем направить его дальше. Они должны быть совершенными. Мы получаем заказы от покупателей отовсюду: наши цветы доставляют на кораблях в близлежащие и отдаленные уголки, в цветочные магазины и супермаркеты, на заправочные станции и рынки. Их носят невесты, и вдовы, и, – голос Кэнди дрогнул, – женщины, только что ставшие матерями. – Она погладила рукой одну из скамеек. – Разве это не волшебство, Элис? Цветы говорят за людей, когда слова оказываются бессильны, – по любому случаю, какой только можно представить.

Элис повторила движение за Кэнди и провела рукой по рабочей поверхности. Кто эти люди, посылающие цветы вместо слов? Как может цветок сказать то же, что слова? Как бы выглядела какая-нибудь из ее книг, содержащая тысячи слов, если перевести ее на язык цветов? Никто никогда не посылал цветов ее матери.

Она села на корточки, чтобы рассмотреть хранившиеся под скамейкой банки с инструментами для резки, мотки лески и маленькие ведерки с маркерами и ручками всевозможных цветов. Сняла колпачок с синего маркера и понюхала его. На тыльной стороне ладони она провела прямую вертикальную линию и другую – с изгибом: «Я». Через мгновение она дописала рядом: «тут». Заслышав приближение Кэнди, Элис стерла слова.

– Пссс, Элис Блю, – голова Кэнди вынырнула из-за скамейки, за которой притаилась Элис, – следуй за мной.

Они проскользнули между скамьями, мимо раковин и холодильников в другую половину мастерской, в которой была обустроена художественная студия. Там стояли столы, накрытые однотонными скатертями, уставленные баночками с краской и кувшинчиками с кистями. В другом углу стояли мольберты, табуретки и коробка, полная тюбиков с краской. На одном из столов лежали рулоны медной фольги, кусочки цветного стекла и баночки с инструментами.

К тому времени, как Элис дошла до закрытого уголка в конце студии, она забыла о мальчике. Она забыла о Джун и статуях отца. Она была целиком поглощена тем, что находилось перед ней.

– Уголок под буквой «Икс», – довольно хихикнула Кэнди.

С закрепленной наверху рамки свисали десятки цветов разной степени высушенности. Вдоль стены, служившей перегородкой, тянулась одна длинная скамья. На ней валялись инструменты, ткани, почерневшие от частого использования, и сухие лепестки цветов, разбросанные, оставленные здесь за ненадобностью, как одежда, сброшенная на берегу. Элис прижала руки к деревянной поверхности, вспоминая, как руки матери плыли по чашечкам цветов в ее саду.

На краю верстака лежал кусок бархата, на котором красовались браслеты, ожерелья, серьги и кольца, в них поблескивали спрессованные цветы в смоле.

– Это рабочее место Джун, – сказала Кэнди, – здесь она творит волшебство из историй, на которых был построен Торнфилд.

Волшебство

. Элис стояла перед украшениями, каждый кусочек которых переливался на солнце.

– Все цветы Джун выращивает здесь. – Кэнди взяла в руки браслет, на котором висела подвеска с бледно-персиковым лепестком. – Она прессует их и замыкает внутри прозрачной смолы, а потом запечатывает в серебро.

Кэнди вернула браслет на место. Элис внимательно рассмотрела всю радугу других цветов, спрессованных в подвесках для ожерелий, сережек и колец. Каждый из них был запечатан навеки, каждый застыл в одной точке времени и при этом сохранил краски жизни. Они никогда не станут коричневыми и не рассыплются. Они никогда не пожухнут и не умрут.

Кэнди подошла ближе и остановилась рядом с ней.

– Во времена королевы Виктории люди в Европе изъяснялись при помощи цветов. Это правда. Предки Джун – и твои, Элис, – женщины, жившие давным-давно, привезли с собой язык цветов из-за океана, из Англии, пронесли его через поколения, пока Рут Стоун не доставила его прямо сюда, в Торнфилд. Говорят, что она долгое время не прибегала к нему – до той поры, пока не влюбилась и не начала говорить на языке цветов. Вот только она, в отличие от привезенного ею из Англии наречия, использовала лишь те цветы, которые дарил ей ее любовник. – Кэнди запнулась, ее лицо пылало. – Как бы то ни было, – начала она и снова прервала себя на полуслове.

Перейти на страницу:

Все книги серии Вкус к жизни

Сад таинственных цветов
Сад таинственных цветов

Кристина Кабони дарит нам новую историю – о потерянной связи между сестрами, которые находят свои корни, путешествуя между каналами Амстердама, по лондонским садам и пышным тосканским холмам. Айрис Донати не мыслит своей жизни без растений, именно они дают ей ощущение дома, которого у нее никогда не было – они с отцом постоянно переезжали с места на место. Конечно, она не может пропустить крупнейшую в мире выставку цветов, где неожиданно встречает девушку по имени Виола, как две капли воды похожую на нее. Сестры хотят выяснить, почему их разделили и они ничего не знали друг о друге. Ради разгадки тайны они отправляются в Италию, в средневековый городок, где между кипарисовыми аллеями и зелеными склонами находится старинный дом, окруженный бескрайним садом. Здесь им предстоит спасти сад, разгадать тайну, которая уходит корнями в прошлое семьи Донати, и обрести истинное счастье. 

Кристина Кабони

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Легкая проза
Прежде всего любовь
Прежде всего любовь

Страшная автомобильная авария оставила неизгладимый отпечаток на судьбах сестер Джози и Мередит Гарланд. Пятнадцать лет спустя обеим уже за тридцать и у них очень разные жизни.Джози учительница первого класса, одинока и отчаянно мечтает стать матерью. Она устала от бесполезных свиданий и принимает решение взять исполнение мечты в свои руки.Мередит образцовая дочь, идеальная жена и мама. Однако в последнее время она втайне задается вопросом: сама ли она выбрала такую жизнь или всегда лишь реализовывала чужие ожидания?У Джози и Мередит много претензий друг к другу, к тому же перед годовщиной семейной трагедии начинают всплывать болезненные тайны прошлого. На пути к пониманию и прощению обе сестры обнаруживают, что нуждаются друг в друге больше, чем им казалось, и что в поисках истинного счастья любовь всегда стоит на первом месте.

Эмили Гиффин

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее
Джонатан без поводка
Джонатан без поводка

Мозг Джонатана Трефойла, 22-летнего жителя Нью-Йорка, настойчиво твердит ему, что юность закончилась и давно пора взрослеть. Проблема в том, что он не имеет ни малейшего понятия, как это сделать. Тем более, что все составляющие «нормальной взрослой жизни» одна за другой начинают давать трещины: работа, квартира, отношения с девушкой. А тут ещё брат просит присмотреть за двумя его собаками на время его отъезда.В отчаянных попытках начать, наконец, соответствовать ожиданиям окружающих, Джонатан решает броситься в омут с головой – жениться в прямом эфире перед многомиллионной аудиторией. Он повзрослеет, возьмет кредит, купит машину, станет носить одинаковые носки… Но для него ли такая жизнь? Или может быть стоит прислушаться к мнению бордер-колли и спаниеля, которые, кажется, обладают ключами от жизни, вселенной и всего остального?

Мег Розофф

Любовные романы
Элеанор Олифант в полном порядке
Элеанор Олифант в полном порядке

Элеанор Олифант в полном порядке: она работает бухгалтером, по выходным выпивает, а по средам беседует с мамочкой, которая находится далеко. Элеанор не везет: ее окружают непримечательные люди с примитивными вкусами и бедным словарным запасом (так ей, по крайней мере, кажется). Но все меняется, когда, отправившись однажды на концерт, она видит элегантно одетого рок-музыканта. Элеанор сразу понимает: это Он. Правда, пока она готовится к знаменательной встрече, ей приходится довольствоваться куда более скромной компанией.Элеанор Олифант в полном порядке. Так она говорит окружающим. Вот только она старается не вспоминать о прошлом и спасается водкой от бессонницы.Постепенно забавный рассказ о жизни социально неадаптированной женщины превращается в грустную, трогательную историю о детской травме, любви и одиночестве. В историю, которая никого не оставит равнодушным.

Гейл Ханимен

Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее / Проза

Похожие книги

Вихри враждебные
Вихри враждебные

Мировая история пошла другим путем. Российская эскадра, вышедшая в конце 2012 года к берегам Сирии, оказалась в 1904 году неподалеку от Чемульпо, где в смертельную схватку с японской эскадрой вступили крейсер «Варяг» и канонерская лодка «Кореец». Моряки из XXI века вступили в схватку с противником на стороне своих предков. Это вмешательство и последующие за ним события послужили толчком не только к изменению хода Русско-японской войны, но и к изменению хода всей мировой истории. Япония была побеждена, а Британия унижена. Россия не присоединилась к англо-французскому союзу, а создала совместно с Германией Континентальный альянс. Не было ни позорного Портсмутского мира, ни Кровавого воскресенья. Эмигрант Владимир Ульянов и беглый ссыльнопоселенец Джугашвили вместе с новым царем Михаилом II строят новую Россию, еще не представляя – какая она будет. Но, как им кажется, в этом варианте истории не будет ни Первой мировой войны, ни Февральской, ни Октябрьской революций.

Александр Борисович Михайловский , Александр Петрович Харников , Далия Мейеровна Трускиновская , Ирина Николаевна Полянская

Фантастика / Современная русская и зарубежная проза / Попаданцы / Фэнтези
Земля
Земля

Михаил Елизаров – автор романов "Библиотекарь" (премия "Русский Букер"), "Pasternak" и "Мультики" (шорт-лист премии "Национальный бестселлер"), сборников рассказов "Ногти" (шорт-лист премии Андрея Белого), "Мы вышли покурить на 17 лет" (приз читательского голосования премии "НОС").Новый роман Михаила Елизарова "Земля" – первое масштабное осмысление "русского танатоса"."Как такового похоронного сленга нет. Есть вульгарный прозекторский жаргон. Там поступившего мотоциклиста глумливо величают «космонавтом», упавшего с высоты – «десантником», «акробатом» или «икаром», утопленника – «водолазом», «ихтиандром», «муму», погибшего в ДТП – «кеглей». Возможно, на каком-то кладбище табличку-времянку на могилу обзовут «лопатой», венок – «кустом», а землекопа – «кротом». Этот роман – история Крота" (Михаил Елизаров).Содержит нецензурную браньВ формате a4.pdf сохранен издательский макет.

Михаил Юрьевич Елизаров

Современная русская и зарубежная проза