Потерянные в прямом эфире (СИ)

Рот Данилова открылся, да так и замер. Такой наглости он не ожидал. Я тоже пару раз моргнула, пытаясь сообразить, а с каких это пор Ключевский-младший стал так туго соображать.

— Ребёнок, мне нужен ребёнок! — в конце концов выпалил наш великий диджей.

— Вам рассказать, откуда берутся дети? — невинно поинтересовался тот самый «пацан для эфира».

— Нет уж, спасибо, у меня своих трое, — досадливо всплеснул руками Лёшка.

— Я где-то слышал, что для этого женщина нужна, — решил добить окружающих Арсений. Нас спасла Соня, разразившаяся громких смехом. Зло глянула на неё, полагая, что она ржёт над моим сыном, но нет, хохотала она над нами.

— Леська, он однозначно твой, — выдохнула она между приступами смеха, — и генетического анализа не надо. Быть такими язвами — исключительно у вас с Алисой в крови, ну а теперь, по ходу дела, ещё и Арсения.

Сеня скромно улыбнулся, слегка поклонившись, и только тут до меня дошло, что всё это время он попросту над нами издевался. 

С радиостанции мы уходили под бурные крики Данилова о том, что ему нужен этот пацан. И что он обязательно забабахает с ним такую рубрику, что рекламодатели за Сеней в очередь потом выстроятся.

Мне же было неловко. В первую очередь из-за того, что мою идею так легко раскусили.

Ребёнок шёл чуть впереди, я  следом за ним, разглядывая затылок, успевший стать уже таким родным. На самом деле я гордилась им и тем, как он ловко разобрался с нами. Но страх, что я всё испортила, продолжал витать где-то совсем рядом.

— Сень, — перед тем как сесть в машину, позвала я сына, но стоило ему повернуть голову, как во мне проснулось желание опустить глаза в пол.

— Всё в порядке, — улыбнулся он и нырнул в салон авто. — Но не стоило это всё устраивать.

— Мне хотелось… чем-то тебя порадовать, — заняла я своё место.

— Спасибо, я ценю, — как-то излишне вежливо откликнулся Арсений, — но тебе совершенно не нужно пытаться понравиться мне.

— Где-то я уже это слышала.

— Да, ты всё время твердишь, что примешь меня любым. Так вот, мне тоже просто хорошо с тобой, — он слегка покраснел, — ну там, разговаривать, гулять. Мы же друзья?

Он не собирался делать мне больно, но последний вопрос тонкой шпилькой сам впился мне в сердце. Друзья.

— Ну да, — без особой радости кивнула я головой.

— Вот и давай без всего этого.

— Тебе не понравилось? Я думала, тебе интересно будет, хотя бы попробовать. У тебя же в комнате висят все эти плакаты, ну, видосы ты всякие смотришь…

— Это было очешуительно, — фыркнул Сенька, — только ведь мне предложили эту штуку, потому что ты попросила.

— Но ведь после Лёшка предлагал тебе остаться вполне искренне.

— Спасибо, но я уж как-нибудь сам.

Я не удержалась и ткнула его в плечо.

— Ты вообще настоящий?!

Арсений легко засмеялся, а потом вдруг заметил:

— Папа всегда говорил, что ты такой же была. Независимой.

Собиралась выруливать с парковки, но вовремя остановилась, предчувствуя, что сейчас будет нервно.

— Папа рассказывал тебе обо мне?

— Немного, когда я спрашивал.

— А что именно?

— Про то, как познакомились, про «Элефант», что в Кусково ездили… про то, что всегда хотела быть независимой и никогда не давала себя в обиду.

— Ну, последнее он явно преувеличил.

— Он тобой восхищался, — выдохнул Сеня и резко отвернулся к окну. В его голосе отчётливо слышался упрёк.

***

Утром следующего дня я пропадала на работе. Весь предыдущий месяц из меня был так себе работник: занимаясь своей личной жизнью, я практически забила на всё, кроме своих субботних эфиров. И это привело к тому, что… ничего не случилось. Радиостанция осталась стоять на месте, мир не рухнул, рекламодатели не сбежали от нас, махая белыми платочками на прощание. Что было так странно, ведь я столько лет считала себя незаменимой, да и сама я буквально жила работой, пропадая там денно и нощно. А тут… Тут мне самой вдруг всё оказалось безразлично. Единственный минус заключался в том, что я заметно потеряла в зарплате, но и это можно было пережить. Зато теперь затаившие на меня обиду маркетологи и креативщики решили оторваться по полной и захватили меня едва ли не в плен.

В обед приехал Пестов и отвоевал меня из рабства. Я даже выдохнула с облегчением, ибо мозг кипел со страшной силой. Правда, как оказалось, расслабилась я рано. Как только мы уселись за свой столик в ресторане, великий и ужасный устроил мне выволочку на тему моего провального месяца.

— Леся, блин, — злился Вадим, — что за херня с тобой творится?! Была бы не ты, давно бы уволил.

— Увольняй, — спокойно согласилась я, хотя на душе всё заходило ходуном только от одной мысли, что я потеряю свой эфир. Всё-таки это был наркотик, на который ты садишься раз и навсегда.

Пестов нахмурился и с чувством стукнул кулаком по столу.

— Да что случилось-то?!

Я виновато закусила губу, решая, как лучше объяснить всё то, что происходило в моей жизни, но в итоге обошлась лаконичным:

— Арсений.

Вадик понял не сразу, поначалу, видимо, решив, что я себе мужика нашла, но мой не слишком счастливый вид, заставил его засомневаться.

— Арсений?

— Арсений, — кивнула. — Ключевский.