Потерянный рай

Не в первый раз люди отшатывались от него, узнав, что он киборг. Он устал доказывать всем свою человеческую сущность, ведь на самом деле главную роль играл разум, а не та оболочка, в которую облечено сознание… Этот факт признала даже комиссия по правам разумных существ, постоянно функционирующая при Совете Безопасности Миров, но многого ли стоило его удостоверение личности с пометкой «свободный гражданин Галактики», если официальное признание статуса не влекло за собой ничего, кроме злобных кривых усмешек и липких любопытных взглядов на турникетах контрольно-пропускных служб космопортов различных планет?..

Он был обречен на одиночество, и осознание данного факта, несмотря на годы мытарств и лишений, по-прежнему больно ранило его душу.

* * *

Чтобы уйти от подобных мыслей, как-то сбить состояние тяжелой подавленности, Джон решил взяться за работу, зная, что труд — лучшее лекарство от моральных недугов.

Он поднялся на вершину исполинского сооружения, остановив турболифт на семьдесят четвертом уровне.

Если средняя часть Башни, где располагались все лаборатории и автоматические производства цехов клонирования, была безнадежно разрушена взрывом, то этажи, находящиеся выше, практически не пострадали. После подключения резервных генераторов тут вновь затеплилась механическая и электронная жизнь, — прошли всего сутки с момента подачи энергии, а автономные системы жизнеобеспечения уже наладили свою работу на тех уровнях комплекса, которые не потеряли герметичности. По крайней мере, покинув кабину лифта, Джон обнаружил, что анализаторы его защитного костюма дружно подсветились зелеными индикаторами, — на этаже сформировалась пригодная для дыхания атмосфера, от стен веяло приятным теплом, которое слабые токи воздуха разносили по всем помещениям яруса.

Сняв дыхательную маску, он направился по коридору в сторону шлюзового перехода промышленной зоны, где в эпоху расцвета корпорации собирались уникальные образцы тяжелой планетарной техники.

Перед Джоном стояла нелегкая задача выбора, как морального, так и технического. Он не покривил душой, сказав Гее, что не может вернуть Инвару прежний облик, внедрив его сознание в тело человекоподобного кибернетического организма. Все производственные мощности, необходимые для подобной операции, были безнадежно разрушены взрывом, уничтожившим лаборатории «Вечной Жизни», и теперь в распоряжении Джона остались лишь незатронутые тотальными разрушениями экспериментальные цеха, где разрабатывались принципиально новые модели механизмов.

Башня являлась не только фамильной крепостью семьи Сент-Иво, именно тут зарождались все новые проекты, производилась отладка биологических и кибернетических систем, которые позже поступали на конвейеры основных производств корпорации, разбросанных по десяткам миров.

«Галактические Киберсистемы» всегда славились надежностью и универсальностью выпускаемых машин. Практически любая модель, будь то бытовой автомат, андроид-слуга или тяжелый промышленный робот, состояла из стандартных взаимозаменяемых узлов и блоков, что существенно повышало надежность и упрощало ремонт. Джон понимал, что после взрыва в стенах Башни все равно сохранилось достаточно оборудования и готовых комплектующих, чтобы собрать не одну сотню различных машин, и, в отсутствие приемлемой биологической альтернативы, он решил использовать наиболее мощный, а главное — адаптированный для контакта с человеческим мозгом образчик планетарной техники.

Открыв двери механической лаборатории номер семьсот двенадцать, он перешагнул порог огромного помещения и остановился, завороженно глядя на две титанические фигуры серв-машин, окруженные решетчатыми фермами обслуживания, и небольшой покрытый мерцающими вздутиями цилиндр, который покоился на специальной подставке.

В захватах решетчатых ферм высились два «Ворона», а цилиндр, доставленный сюда двумя днями раньше, содержал в себе мозг Инвара. Джон приходил в это помещение еще до подключения резервных генераторов, но рассеянный свет плечевых фонарей скафандра не позволил ему увидеть общей панорамы сборочного участка, зато сейчас его взгляд неотрывно скользил по исполинским контурам серв-машин, невольно впитывая эстетику зловещей мощи, рожденной в горниле Первой галактической войны.

Цилиндр с мозгом Инвара выглядел лишь мелкой деталью на фоне титанических ступоходов, но Джон прекрасно знал, что только человеческий разум в состоянии оживить застывшие перед ним тонны сервоприводного металла. На его взгляд, среди всего разнообразия механических оболочек лишь эти исполины являлись достойным и достаточно комфортным вместилищем осиротевшего рассудка.