Потерянный рай

– Ставлю десять против одного, – не смотря на отдельные провокационные выкрики, невозмутимо продолжил де Базиде, – что вам, мои дорогие, сроду не догадаться, с какой это стати я вдруг решил предстать перед вами вот таким вот расфуфыренным щеголем?

– Нет!!! – хором ответили космопехотинцы.

– Ну, тогда прикройте рты и почистите свои уши! Сегодня маленький мальчик с улицы Совари, преподаст вам урок настоящего французского шансона и докажет кое кому, что и у него имеется Родина.

Эта фраза была специально адресована господину Дормидонтову и его неугомонным «Братьям славянам», в последнее время часто задиравшим крикливого француза по поводу и бес.

И не теряя больше ни минуты на объяснения, под первые мелодичные и протяжные аккорды, де Базиде оперся на трость и вдруг с необычайной легкостью затянул старинную песню о страшной и трагической судьбе, простого французского паренька, вынужденного бродяжничать и побираться на, залитых солнечным светом, улицах Парижа в поисках своего призрачного счастья.

Огорошенный его откровением зал в буквальном смысле обомлел и затаил дыхание. Почти все Ангелы знали, что Мишель до поступления на службу воспитывался в католическом приюте и только благодаря настойчивости Нотр – Дамского Епископа был зачислен в военное училище. Однако он никогда и никому ранее не рассказывал о своей воровской юности…

А нотный звездопад тем временем продолжал крепнуть и постепенно превратился в мощный поток, который своей плавной энергетикой пронизывал души бойцов, похлещи лучеметных трас.

Голос Мишеля, был настолько лиричен, а само произношение красиво, что ни у кого не возникало сомнений, о чем поет этот, одиноко стоящий на сцене, человек.

Он пел для каждого, и каждый видел в нем отражения своих несбывшихся надежд…

Когда де Базиде закончил, то около полминуты зал просто безмолвствовал.

Шок, испытанный от дебюта товарища, с которым многие успели съесть ни один пуд соли, реально парализовал волю. Ведь никто из них даже и не подозревал, что в этом худощавом и горбоносом мешке с костями мог скрываться такой талант.

– Да здравствует Франция!!! – первой выкрикнула Шарлота, сжимая в руке фамильный кубок рода Баксон.

– Браво Мишель!

– Ты лучший!

– Гаврош, я люблю тебя и хочу от тебя ребенка! – истерично взвизгнула кто-то из новеньких.

– Ради этого стоит жить!

Разноголосо взревела аудитория и обрушила на француза шквал оваций…

– Спасибо друзья! – громко поблагодарил зрителей исполнитель. – А теперь, чтобы меня как всегда не заподозрили в шовинизме, я передаю эстафетную палочку уже знакомому вам творческому коллективу, и приглашаю на эту сцену «Братьев славян», с их бессменным солистом, гитаристом, руководителем и просто хорошим парнем Ратибором Дормидонтовым.

Зрители в этот раз воздержались от рукоплесканий. Видно Ангелы успели разъяснить новичкам традицию отряда встречать ансамбль в полной тишине.

Славяне медленно взошли на сцену с трех сторон и вальяжно разбрелись по всей ее площади.

Одетые в холщовые рубахи и штаны, расшитые у горловин строгими языческими узорами, босые, с распущенными до плеч волосами, заплетенными спереди в две ритуальные косицы с оберегами на концах, они с достоинством, как перед кулачной схваткой, прошлись по кругу, настраиваясь на выступление.

Робко и издалека загудел рожок. На его зов осторожно ответили гусли.

– И не ждите, – важно и на распев произнес Ратибор, – петь мы сегодня уже не будем. Гаврош, своим величайшим дебютом, лишил нас такой возможности.

Растроганный де Базиде, в знак примирения, крепко обнял Дормидонтова и, едва, не пустил слезу.

Когда лучший солист отряда признает твой несомненный талант, старые обиды кажутся просто досадным недоразумением…

Ансамбль по взмаху Ратибора громко грянул задорную славянскую мелодию. Но это была не старинная народная классика. Исполнители, не умаляя достоинств далеких предков, сумели внести в композицию современные и достаточно революционные элементы. Используя в качестве инструментов гусли, балалайки, косы, пилы, трещотки и глиняные свистульки, они, виртуозно свели все эти звуки воедино и добились невероятного результата.

Константин знал, что Браты работали над композицией не менее полугода, выверяя и оттачивая каждый аккорд. Поэтому мелодия лилась на удивление, красиво и неразрывно, завораживая слушателей неповторимым звучанием.

Капитан не раз предлагал Дормидонтову записать полноценный диск его песен и аранжировок, но Ратибор лишь прятал усмешку в окладистой бороде, а когда уже сильно допекали, отшучивался, заявляя, что они поют и играют для души, а не ради денег.

«Там где в дело вступает презренный металл, гаснет искра творчества», – любил повторять лидер славян при каждом удобном случаи.

Завершив свою единственную композицию, они церемониально поклонились в пояс, и спустились в зал, принимать поздравления от восторженных поклонников.

– Господа почтеннейшая публика! – де Базиде вновь взял инициативу в свои руки.