Потерянный рай

Не обращая внимания на пробоины, они в хвост и в гриву раздолбили основную группировку противника, и теперь, ободренные присутствием начальника, решительно ринулись в атаку.

Пять уцелевших кораблей тут же откатились назад, затем перегруппировались и приняли вызов.

Вдруг, справа по борту, так ослепительно вспыхнуло, что Костя от неожиданности рванул штурвал на себя и резко выскочил вверх.

Этот неосознанный маневр как нельзя, кстати, и спас ему жизнь, в то время как оба его товарища на полном ходу влетели на минное поле.

О том, что колонисты не больно-то щепетильны в выборе средств и не гнушаются грязными приемчиками Ярославцев слышал не раз, однако сегодня он впервые столкнулся с этим воочию. Вероятно противник, осознав, что в честном бою победа достанется ему слишком, дорогой ценой, без зазрения совести применил запрещенное Космической конвенцией оружие.

Однако стыдить нарушителей Галактического права было бессмысленно и, на всякий случай, запросив в последний раз эфир, он с сожалением понял, что будет заканчивать этот бой в гордом одиночестве.

Осмелевшие колонисты, тут же обложили его в четырех плоскостях и тем самым полностью лишили маневра.

Чертыхнувшись, Костя обернулся и увидел, что пятая машина, не спеша, и уверено, заходит ему в хвост, и вот-вот шарахнет по двигателям.

Однако лейтенант не собирался праздновать труса и уж тем более сдаваться в плен. Он, полностью игнорируя перегрузки, резко развернул звездолет и буквально изрешетил пристраивающегося сзади противника.

Затем Ярославцев, не дав им опомниться, резко сменил всю тактику воздушного боя и начал отчаянно маневрировать, пытаясь вырваться из окружения. При этом он настолько превысил все мыслимые эксплуатационные параметры, что не раз, на несколько секунд, терял сознание из-за многократных перегрузок.

Колонисты едва поспевали за ним и тем самым невольно подставляли под огонь свои слабо защищенные борта.

Они выросли на планетах с меньшей гравитацией, и даже постоянные тренировки на тренажерах не позволили им достигнуть равного порога выносливости.

Константин все-таки успел уничтожить еще один флай, до того как раскаленные стволы его пушек умолкли навсегда. У лейтенанта закончились боеприпасы, и его корабль сразу же превратился в беззубую и слабо защищенную мишень…

К тому же покореженный и разгерметизированный флай, был способен теперь только сиротливо дрейфовать, не имея возможности даже увернуться от прицельной трассы противника, потому как в его баках убийственно плескались последние литры горючего.

Однако преследователи этого не знали и, явно ожидая очередного безрассудства, пока, что не решались приблизиться к нему вплотную, и почему-то не открывали огонь на поражение.

Костя в бешенстве, засветил кулаком по приборной панели! Он понял, что колонисты решили взять его на абордаж и отбуксировать на свою базу. Подорвать машину он не мог по причине почти полного отсутствия горючего.

Пойти на таран тоже. Их флаи благоразумно держались на почтительном расстоянии и не давали сократить дистанцию, незамедлительно реагируя на малейшее отклонение его штурвала.

Исчерпав все средства к сопротивлению, он попытался сделать последние, что в таких случаях предписывает инструкция — вычислить координаты своего корабля, и включить аварийный радиобуй.

Навигационные приборы оказались исправны, и он быстро справился с этой задачей.

Но как только сухие цифры были перенесены им на штурманскую планшетку, Ярославцев в панике оглянулся назад, и испугался по-настоящему!

За соплами корабля колыхалась жирная чернильная масса. Туманность была чернее космоса, без единой звездочки, и подобно воронке от черной дыры, она хищно разверзла свою жадную пасть, приглашая в свои липкие объятия.

Костя, непонятно каким образом, оказался возле огромного, даже по космическим масштабам, туманного образования, в котором, как гласили справочники, исчезало все, от кораблей, до световых потоков.

На штурманских картах это место числилось как «Море Дьявола», и каждый сопливый курсант знал, что любой объект, приблизившись к его границе, превращался в пыль и засасывался внутрь.

Колонисты, явно желавшие заполучить и флай, и пилота, обеспокоено засуетились. От их ближайшего борта тут же отделился швартовочный фал и, торопливо, раскрыв свой трехпалый захват, потянулся за трофеем.

Пленение для офицера Космической пехоты считалось проявлением наивысшей трусости, и больше не колеблясь, ни секунды лейтенант закрыл глаза и включил реверс.

Корабль вздрогнул и, медленно откатываясь назад, вполз в клубящуюся темноту.

Раздосадованные неудачей победители все же успели послать ему вдогонку добрый десяток трас. Одна из них угодила точно в кабину и, нестерпимой болью, обожгла позвоночник лейтенанта.

Буквально в тот же миг на самой границе туманности появилось ярко-оранжевое свечение. Оно мигнуло, набирая силу, и веером лучевых импульсов шарахнуло по кораблям колонистов.

Их взрывы оглушили космическое пространство и стали траурным салютом, под занавес героической гибели лейтенанта Ярославцева.