Потерянный сектор

Прошло какое-то время. В сознании промчались картины гражданской жизни: улыбка родителей, смотрящих на него, маленького откуда-то сверху; трехколесный велосипед «Космос», деревянный меч и щит из досок, прогулки по роще, первые переживания влюбленности, уроки, гаражи, военная служба, Она, неспешная гладь реки, широкий простор прохладного моря и что-то, самое прекрасное в жизни, в чем кроется простейший смысл всего. Этот смысл настолько доступен и ясен, что даже удивительно, как он был недосягаем в жизни. И искал он именно его. И постоянные попытки его найти в глубине зоны не могли быть успешными. Ибо искать было нечего и некому. Это все было прекрасно от самого начала до конца.

Эти мысли вихрем пролетели в угасающем сознании и в накатывающемся покое и тишине.

Как-то вяло и не обязывая ни к чему, возникла мысль о том, что кто-то видел искры, а после упал на колени, и что эти мысли возникают сейчас в чьей-то голове.

В следующий момент он внезапным усилием, неприкосновенный запас энергии которой остается в самом укромном и неизвестном участке человеческого существа, содрогнулся всем этим существом и сделал вдох. С вдохом поднялась голова, и открылись глаза. Он словно очнулся от дурного сна, выдернув себя каким-то волевым актом, и обнаружил, что сон продолжается. Очертания знакомого до этого мира стали серыми и тусклыми. Всюду летели искры и струился дым. Крыша, на которой он встретился с аномалией, стала напоминать обугленное, жаркое поле. Казалось, что в легких горит огонь, и каждый вдох был мучительным, затяжным действием.

– Может, это и есть смерть, – промелькнула мысль. – Может так каждый, после этого события, угасает остатками сознания и растворяется, переходя в небытие?

Хотелось не дышать, примкнув обратно к вездесущему равновесию и покою, но в сознании всплыло воспоминание о группе сопровождаемых, и он посилился различить их очертания этого серого, обугленного мира. Не обнаружив никого, с огромным трудом он двинулся с места, почувствовав руки и ноги. Стоя на четырех конечностях, он обнаружил впереди лежащий свой рюкзак и сделал первое движение по направлению к нему. Почувствовалась боль в плечах, животе и ногах. Тлеющие остатки ткани отметились сильнейшим жжением, и следом все тело отозвалось волной жара, пронесшегося по коже. Всплыли воспоминания о том, как при сильнейшей простуде дед поместил его (мальца) в нагретую печь, очистив её предварительно. Нужным образом подготовив лежанку, дед задвинул туда мальца почти полностью, и тот от сильного жара моментально пропотел и в итоге пошел на поправку. Жар был намного сильнее, и выхода не виделось из этого пекла. Нащупав в рюкзаке бутыль воды, Радар попробовал отпить из неё, но получилось сделать только малый глоток. Часть он вылил на голову и ему показалось, что вода закипает, пузырясь на его раскаленной коже.

Постепенно он пополз к выходу с крыши, обнаружив среди остатков истлевшего на себе обмундирования усиленные ботинки и наколенники, которые были неизменными элементами его снаряжения. Спускаясь по разрушенной бетонной лестнице, он один раз попытался закричать, но резко прервался из-за сильного жжения внутри тела. Выйдя из здания, в котором они группой оставались переждать ночь, он пытался найти их, но серая реальность не выдавала никаких признаков присутствия людей.

Жар в теле и за его пределами незамедлительно забирал остатки сил и сознания. Промелькнула спасительная мысль о небольшой грязной луже, которую он приметил на подходе к зданию минувшим вечером. Разобрать очертания местности становилось сложнее. Сознание почти покинуло Радара, оставив на своём месте всепоглощающий жар. Спотыкаясь и волоча за собой рюкзак, почти наугад он нашел её. Она вязко хлюпнула под ботинками. Остановившись в её центре, Радар аккуратно опусти свое тело. Ладони погрузились в прохладную жижу. После чего все тело увлеклось в грязь, охлаждаясь и возвращая осознание.

Прошло некоторое время. Все тело было вываляно в грязи, и только белые зрачки глаз выдавали его. Он смотрел в небо застывшим взглядом. Сознание постепенно вернулось в привычное русло, и настало время двинуться. Он некоторое время смаковал то чувство равновесия и ясности, которое так явно обнаружилось в предельный момент. Не было слов, которыми можно было бы описать это, но стало ясно, что все попытки найти это в зоне или в любом другом месте были ошибочны, так как это всегда было под носом. И самой большой ошибкой при поиске этой предельной ясности и света была попытка это найти. Такие мысли придали вдохновения и бодрости духа. В какой-то миг Радар увидел себя как бы сверху. Его тело едва различалось в луже грязи, глаза смотрели в небо.

До чего же контрастными могут быть эти перекрестки судьбы, подумал он, продолжая наблюдать эту странную картину. Полуголый человек лежит в луже, вываленный весь в грязи, и улыбается. В этот момент он засмеялся и вернулся своим присутствием в тело, которое продолжало смеяться.