Потерявшая имя

Сделав это таинственное предупреждение, она сочла свой долг выполненным и удалилась. Елена все же догадалась, на что намекала мадам Тома, но отставной штабс-капитан совсем не был похож на разбойника. Глупое замечание опостылевшей француженки произвело обратный эффект. Ощутив прилив доверия и симпатии к своему случайному знакомому, юная графиня решилась излить ему душу. Видя горячее участие в его взгляде, она постепенно рассказала Савельеву о гибели своих родителей, о вероломном дядюшке, лишившим ее имени и состояния, и, наконец, о том, по каким причинам была расторгнута помолвка с Евгением.

Выслушав длинный рассказ, Дмитрий некоторое время молчал, обдумывая услышанное, а потом, тряхнув головой, решительно заявил:

— Ваше нынешнее положение почти безвыходное…

— Почему?.. — возмутилась было Елена, но бывший гусар без церемоний перебил ее:

— Да потому, что императрица-мать не любит скандалов, а ваша история более чем скандальна, и втянута в нее вся Москва! Однако ваше положение все же лучше моего, раз вы еще питаете какие-то надежды! — вздохнул он.

— Чем же оно лучше?

Сравнение показалось ей странным, и Елена с трудом подавила усмешку.

— Видите этих молодых людей? — указал Дмитрий на Ваську и Гнедого, напряженно ожидавших развязки. Те, увидев обращенный к ним жест атамана, разом приосанились. — Это священник нашей церкви отец Георгий и мой лучший друг Василий Погорельский. Сейчас тут неподалеку, в савельевской церкви, нас ждет вся деревня. Мои бывшие крестьяне будут смеяться над моей нищетой, когда узнают, что невеста отказалась идти под венец! Что мне останется делать после такого унижения? Как жить среди них? И зачем?! Надеяться мне не на что, разве… — он сделал резкий жест у виска: — Покончить все одним выстрелом!

Елена должна была признать, что положение отставного штабс-капитана и вправду незавидно. Девушка знала, что для офицера позор равносилен смерти, родители часто обсуждали при ней дуэли и самоубийства, случавшиеся тогда нередко, и в основном среди военных.

— Что же вы намерены делать? — с неподдельным страхом спросила она. — В самом деле убить себя? Но это грех!

В следующий миг Савельев схватил ее руку, стиснув в своей жаркой ладони тонкие холодные пальцы девушки, и страстно прошептал:

— Спасите меня, Елена Денисовна! А я спасу вас! Жизни не пожалею!

— Да как же я вас спасу?! — обескураженно промолвила графиня, тщетно пытаясь высвободить руку.

— Вы барышня отчаянная и умеете рисковать, когда вас к тому вынуждают обстоятельства! Браво! — продолжал он, увлекаясь своей выдумкой и оттого еще более проникаясь страстью. — Я тоже человек рисковый! — Он перевел дыхание и, понизив голос до хриплого шепота, предложил: — Выходите за меня замуж!

Елена замерла, не в силах вымолвить хотя бы слово.

— Я встану на вашу защиту и отомщу всем вашим обидчикам, как своим собственным! — продолжал шептать Дмитрий, поедая оцепеневшую жертву пламенными взглядами. — Вместе мы поедем в Санкт-Петербург, у меня там, в министерстве, в высоких чинах служит родственник. Он похлопочет по вашему делу, а если у него ничего не выйдет, я приеду в Москву и вызову вашего дядюшку на дуэль! И уж поверьте мне, Елена Денисовна, я не промахнусь и всажу пулю точно промеж подлых его глаз! И это будет для него всего лучше, потому что, если он выберет шпаги, я изрублю его в куски, так что сам дьявол потом не разберет, что откуда росло! Вы будете жестоко отомщены!

От этой пламенной речи веяло чем-то безумным, но именно потому Елена вовсе не рассердилась на дерзкого кавалера, столь резво предложившего ей сделку — брак взамен мести. Собственно, о деловой стороне вопроса она в тот миг была неспособна думать. Одна мысль о том, что здесь, сейчас, она видит перед собой живое орудие, которым можно сразить своего кровного врага, ослепила Елену и в то же время наполнила ее сердце благодарностью. Родные, знакомые люди оттолкнули ее со звериной злобой и бесчеловечной холодностью, а этот чужой молодой человек, искалеченный войной и обманутый судьбой, готов был защитить ее, слепо рискуя собственной жизнью. В предложении Савельева она видела только эту одну, благородно-безумную сторону, и ее сердце забилось часто и тревожно, невольно наполняясь восхищением и признательностью. Довериться ему, спастись от одиночества и гонений, вернуться и отомстить! Для кого себя беречь? Кому хранить верность? Евгений поступил с ней жестоко в то время, когда она нуждалась в защите или хотя бы в сочувствии. Он должен быть забыт. Она решилась, и, заливаясь краской с трудом выговорила:

— Не презирайте меня, Дмитрий Антонович, за столь быстрое согласие… Моя покойная нянюшка говорила: «В загоревшемся дому обеден не служат…» Мое положение отчаянное, я сама это вижу… Я с благодарностью принимаю вашу помощь и защиту и, если иначе решить мое дело невозможно, я готова стать вашей женой.