Потомки скифов

Иван Семенович наклонился над ларцом. Послышался легкий треск. От ужаса археолог подскочил и бросился к нему.

— Он ломается! — воскликнул он с такой болью, словно ему самому выламывали сустав.

— Нет, я же сказал вам, что все будет в порядке, — успокаивал его Иван Семенович, уже отходя от ларца. Он был открыт. А Дмитрий Борисович возбужденно бормотал:

— Позвольте, позвольте… Ни к чему не притрагивайтесь! Я сам!

Однако никто и не пытался нарушить священное право Дмитрия Борисовича первым заглянуть в недра таинственного ларца. Взоры присутствующих устремились к ларцу. Каждый ждал чего-то необыкновенного. Но чего именно, не знал никто, кроме Артема. Золотая тиара скифского вождя — вот что должно быть в шкатулке!

— Подождите, подождите, — все еще бормотал Дмитрий Борисович. — И не приближайтесь, товарищи. Так нельзя. Прежде всего необходимо вновь сфотографировать раскрытый ларец. Первый, кто имеет право заглянуть внутрь, это даже не я, а фотоаппарат. Кстати, кажется… кажется, ларец пустой… — удивленно добавил он, не сдержавшись, чтобы не заглянуть в него,

— Что?

— Пустой?

— Не может быть!

Последнее из этих восклицаний, наиболее громкое, даже как бы протестующее, принадлежало, конечно, Артему.

— Да, пустой, — подтвердил Иван Семенович.

Ларец, скифская шкатулка пустая… Не может, не может быть!.. Они, вероятно, шутят… Но разве можно так шутить? Нет, нет!

Однако это был факт или почти факт. Сфотографировав раскрытый ларец, Дмитрий Борисович достал из него обеими руками, высоко подняв локти, нечто похожее на свернутый в трубку лист бумаги. И больше ничего в ларце действительно не было. Лишь тонкий слой пыли лежал на дне.

Артем даже не пытался скрывать, как он глубоко разочарован. Тиара, тиара скифского вождя, где ты? Клочок бумаги — и это все?.. Нет, решительно судьба была против юноши! Все его мечты рассыпались, разлетелись… И к чему Дмитрий Борисович вновь, да еще так старательно фотографирует нелепый этот ларец со свитком? Разве об этом мечтал Артем?

Но вот археолог отложил фотоаппарат. Он еще раз склонился над ларцом и заглянул в него снова, затем, вздохнув, осторожно, как величайшую драгоценность, переложил бумажную трубку на чистый лист и оградил ее ладонями, словно защищая от кого-то. В отличие от Артема Дмитрий Борисович не испытывал никакого разочарования. Больше того, его лицо сияло, бородка нервно подергивалась, глаза победно смотрели на товарищей. Все глядели на него в ожидании.

— Товарищи, — сказал Дмитрий Борисович торжественным голосом. — Товарищи! Знаете ли вы, что это такое?

Все молчали. Лишь Артем, пренебрежительно пожав плечами, равнодушно произнес:

— Во всяком случае, вряд ли что-либо стоящее…

Археолог взорвался:

— Неуч! Вы, молодой человек, знаете, что это такое? Подлинный документ скифской эпохи! Единственная в своем роде в истории науки находка… и вы осмелились так выразиться? Ведь до сих пор науке неизвестна ни одна строчка, ни одна запись, сделанная скифами! Как я уже имел честь докладывать вам, все, что мы знаем о скифах, — нам известно либо по найденным предметам, либо по некоторым произведениям греческих и римских историков! Что же вы молчите! Разве я не рассказывал вам об этом? Лида, скажите же, рассказывал или нет?

— Рассказывали, Дмитрий Борисович, — тихо подтвердила девушка. Ей было неловко за Артема.

— Итак, по вашему мнению, молодой человек, какая-то там золотая или усыпанная бриллиантами безделушка для науки важнее, чем этот единственный в своем роде письменный документ? Чепуха, глупость, вздор! Такая золотая игрушка была бы всего-навсего еще одной обыкновенной драгоценностью. А это… это… — Голос Дмитрия Борисовича срывался от гнева. Внезапно он махнул рукой: — Э, да что там говорить! Нет, никогда из вас не будет археолога, Артем, никогда! Однако оставим эти разговоры. Я не хочу терять на них время…

— И все же, Дмитрий Борисович, что это за бумага? — спросил Иван Семенович.

И тут археолог забыл об Артеме. Он повернулся к своему другу:

— Конечно, я еще не знаю ничего, кроме того, что это не бумага, а какая-то специально обработанная кожа. Ну, назовем ее пергаментом. Вот мы развернем его и посмотрим. Но, повторяю, Иван Семенович, насколько мне известно, это впервые…

— Да слышали уже, слышали! Впервые в истории науки найдено подобное диво, не так ли? Однако откуда вы знаете, что это документ? Может быть, никаких записей там и нет?..

— Такого не может быть, — твердо ответил Дмитрий Борисович. — Я убежден, что есть. Не верите? Сомневаетесь? Сейчас увидите собственными глазами. Лида, приготовьте карандаш и бумагу. Осторожно, друзья, ведь пергамент очень старый, он может буквально рассыпаться в прах…

Археолог уже не скрывал своего возбуждения. Его пальцы дрожали, когда он снова взял в руки пергамент и начал со всею осторожностью разворачивать его.

— Буквы! Видите, вот они, буквы! — сам не свой крикнул Дмитрий Борисович.

Действительно, с внутренней стороны пергамента были видны какие-то темно-коричневые значки. Они шли ровными строками, даже не разбиваясь на отдельные слова.