Потрясение грани

Завтра поутру мы отправляемся в Иерусалим, где произойдёт Собор Великого Круга Хранителей. Именно оттуда мы и начнём изменять дальнейший ход событий. Пора оплачивать счета. Переброску нашей группы поручаю Верховному Советнику Николаю, – он серьёзно взглянул на меня и кивнул. – На всех территориях объявляю чрезвычайное положение и мобилизацию ополчения. Поручаю хранителям Николаю, Иоанну, Семёну, Пахому и Александру срочно связаться со всеми Кругами хранителей и довести до них информацию и приказ активировать все без исключения резервы и арсеналы. Определить места дислокации подразделений и выработать планы блокирования всех деструктивных действий противника вплоть до вооружённого сопротивления. Действовать решительно, чётко и слаженно. Никаких сомнений и поблажек врагу. Корпусу стражи приказываю максимально усилить охрану портала и всего периметра зоны. Ответственный Сергей. В ближайшие дни возможна атака на портал, нужно отразить её всеми возможными способами. Володя, ты продумай и обеспечь вооружение, снабжение и связь. Все вопросы общей координации и сохранения порядка на территориях возлагаю на Александра. В Иерусалим со мной отправятся Верховный Советник Николай и Елена. Сбор ровно в шесть ноль-ноль. Прошу всех приступить к исполнению немедленно.

Все разошлись. Дядька Николай засел за телефон. Деды быстро свинтили из дома. А мы с Еленой нырнули в мягкие струи дождя и через минуту промокшие до нитки забежали под навес крыльца дома деда Пахома.

Сегодня, наконец-то, пришла наша ночь. Меня везде и всегда страшно тянуло к Елене, и даже толща времени не мешала мне чувствовать её рядом. Нет, вру. Не чувствовал, она на самом деле была со мной. Или во мне? Не знаю, возможно, правы Великие, и она стала неотъемлемой частью меня. Сейчас Ленка находилась рядом и буквально светилась счастьем. Не в силах сдержаться, я крепко прижал её к себе и замер, боясь спугнуть удивительное чувство щемящего восторга. Тут ещё время принялось вытворять всякие фокусы, то, с любопытством замирая, то, пускаясь в дикий водоворот. Мы забыли про стоящую на столе снедь, и про свет, который спрятался в выключенном светильнике под потолком. Нам вполне хватало своего света, поскольку вся горница переливалась всеми цветами неземного сияния…

Очнулись мы незадолго до рассвета. Не смотря на бессонную ночь, я чувствовал себя вполне отдохнувшим и полным сил, а Ленка явно не выспалась, но старательно притворялась бодрой и хозяйственной. Поплескавшись и подурачившись у умывальника, мы привели себя в порядок, наспех проглотили пирожки, запили холодным чаем и без четверти шесть нырнули в серую морось.

Вскоре странного вида автомобиль с большими и широкими колёсами покатил нас по мощёной дороге, привычно раздвигая бахрому дождя. Машина оказалась амфибией, как большинство автомобилей в этом мокром мире. Сразу за селом дорога свернула направо и упёрлась прямо в воду. В отличие от прошлой реальности здесь моста через реку не имелось.

Я не успел открыть рот, как машина въехала в реку и загудела водомётом. Разрезая острым носом воду, амфибия преодолела сильное течение полноводной реки и выбралась на противоположный низкий берег. Двигаясь по только ему одному известным ориентирам, водитель вскоре вырулил на дорогу, выложенную шестигранными плитами. Серая пелена обесцветила и размыла весь вид, и мне очень захотелось, чтобы в следующей реальности в эти земли вернулось солнце.

Около полудня добрались до Москвы, проскочили по Кольцевой до Киевского шоссе и вскоре въехали под просторные навесы аэропорта Внуково, где нас ждал рейс на Иерусалим. Вернее, он ждал не нас, а был вполне очередным, но на этом борту нам забронировали три места в разных рядах. Так решил дядька Николай для конспирации.

В здании аэропорта мы погрузились в хаотическую суету пассажиров, одетых в плащи разного цвета и фасона. Я огляделся. На первый взгляд обстановка не предвещала никаких проблем. Пройдя все формальности, мы через пассажирский терминал отправились на посадку. На моё счастье в этом мире ещё не додумались до магнитного и рентгеновского контроля, иначе мои артефакты, уложенные в дорожную сумку, доставили бы мне массу неприятностей. Прошагав по прозрачному посадочному туннелю до половины, я обратил внимание на освещённый прожекторами самолёт и немного приотстал, чтобы разглядеть формы местного лайнера.

Здешние летательные аппараты имели заострённый книзу треугольный в сечении фюзеляж, округлые, высоко расположенные крылья, над которыми возвышались двигатели. Впрочем, устройство салона, улыбчивые стюардессы и обычная посадочная суета ничем не отличались от таковых в прежнем мире. Пройдя внутрь, мы переглянулись и расселись в виду друг друга. Я ещё раз внимательно просканировал пространство и, ничего подозрительного не обнаружив, пристегнулся ремнём и спокойно задремал.