Поцелуев мост

– Правда? – Бледное лицо Ренаты (даже загар не брал его) осветилось слабым румянцем, а единственный зрячий глаз загорелся надеждой. Она тряхнула головой, привычным жестом отгоняя волосы со лба, но они снова в немыслимом беспорядке упали ей на лицо. – А что он сказал?

Дальше развивать легенду о нетерпеливом ожидании Игоря я не стала и изящно перевела разговор на другую тему:

– Вы продолжаете заниматься арт-терапией?

– А он не рассказывал? Знаешь, Елена, возможности лечения искусством безграничны! Ты заметила, что к Игорю вернулись бодрость и уверенность в себе?

– Это трудно не заметить.

– Понимаешь, он стал лепить из пластилина человечков, ну с очень толстыми ножками.

И эти человечки дают ему позитивный настрой. Ведь ноги – это что? Это не просто орган движения – это жизненная позиция. Если человек берет на себя ответственность по жизни, значит, он крепко стоит на ногах, даже если прикован к инвалидному креслу. Помяни мое слово, Игорь будет у нас, как американский президент Рузвельт, управлять страной. Ну, если не страной, то своим акционерным обществом – безусловно.

– От всей души желаю ему этого. А тебе, Ре-наточка, большое спасибо за помощь и поддержку нашему больному.

– Меня благодарить не надо. В первую очередь я это делаю для себя. Когда Игорю хорошо, то и я дышу свободнее.

– Все равно спасибо. Ты сегодня появишься в галерее? Ефим просит найти местечко для его работ на предстоящей выставке.

– Да, вечерком загляну. А вы будьте наготове. Как приеду, сразу вам позвоню.

Глава 25

Дни пребывания Ефима в моем доме обернулись для меня утомительной суетой. То у него разболелся живот, то украли в транспорте бумажник с деньгами, то он выронил в реку дорогую фотокамеру. И мне следовало, как принимающей стороне, утешать, успокаивать, утрясать… Наконец-то он улетел восвояси, и я перевела дух.

На следующий день я дала телеграмму Матвею. Напомнила, что близится день нашей свадьбы и я жду его, скучаю. Я так боялась, что он не вернется, передумает. Мы оба были не уверены друг в друге, и это объединяло нас. От него не было никаких известий.

Дочь Женя меняла свои планы на ходу. Она надумала пожить в Питере подольше. Ей оставалось съездить в авиакассу, поменять билет. Объяснила свое решение она невнятно: жаль расставаться с любимым городом, хочется еще погулять на берегах Невы. В другое время я бы несказанно обрадовалась этому, но предостережение Игоря прочно засело у меня в голове. Глядя Жене в глаза, я уточнила: не Денис ли причина отсрочки ее возвращения в Германию, к мужу? Дочь возмутилась, мол, с Денисом они не только старые друзья, но и родственники.

При желании они могли бы считать себя таковыми, ведь их родители, Игорь и я, когда-то жили одной семьей. Однако я помнила, как настороженно наши дети отнеслись друг к другу в тот момент, когда мы с Игорем начали жить вместе. Но время остудило их возмущение. Теперь их связывает дружба, если не более сильное чувство.

Я не собираюсь потакать их отношениям. Пусть там, в Германии, вдали от меня, Женя поступает как хочет. Но здесь, в моем доме, я обязана повлиять на дочь, чтобы сохранить ее брак.

– О задержке вылета не может быть речи, – заявила я твердо. Таким голосом я воспитывала свою девочку в подростковом возрасте. – Ты улетишь как намечено – завтра.

– Мама, ты меня выгоняешь? – Она котенком подластилась ко мне.

– Ты должна знать себе цену, Женечка. Если ваши отношения с Денисом – не дань случаю, они будут иметь продолжение при любом раскладе.

– О каких отношениях ты говоришь, мама? Мы всего-то разок в театр сходили и на залив в воскресенье съездили.

– Ты не соскучилась по сыночку?

– Конечно, я скучаю без него.

– А без Михаила?

Она пожала плечами.

***

В день Жениного отъезда мы решили прогуляться с ней по городу пешком. Мы не спеша миновали Поцелуев мост и вышли на Конногвардейский бульвар, довольно пустынный в дневное время. Впереди виднелся Исаакиевский собор, Манеж, Сенатская площадь. Помолчав, дочь спросила:

– Мам, скажи честно, если бы я совсем вернулась в Россию, ты бы обрадовалась?

– Для меня на первом месте, Женечка, твое счастье, твой выбор. Но конечно, живи ты поближе, на душе у меня было бы спокойнее. Неужели у вас с Мишей так все нехорошо? Ты говорила, он – много работает. И что, совсем не обращает на тебя внимания?

Женька остановилась, уткнулась в мое плечо и расплакалась:

– Если бы не малыш, я бы вообще никогда не вернулась в Германию. Раньше, до тех пор, пока я не побывала в других странах, мне хотелось вырваться из России. Но теперь я поняла, как люблю ее. Люблю наш язык, наши просторы, тебя люблю, мамочка!

Я погладила дочь по спине, успокаивая. Неужели девочка действительно влюбилась в сынка Игоря? Конечно, он видный парень: высокий, плечистый и так же нравится девушкам, как его отец. Но сколько сердец он еще разобьет, пока остановит свой выбор на той единственной, с которой его даже мать, Ольга, не в силах будет разлучить!