Поцелуй демона

Разумеется, продолжать они не стали. После ухода целителя Килвар одобрительно потрепал Иветту по щеке — почти как любимую собаку — и ушёл.

Снимать напряжение с Хлоей и праздновать зачатие наследника.

Король был более чем уверен, что получился мальчик.

Королева осталась одна. Долго сидела на пустой постели, глядя в одну ничем не примечательную точку на стене и машинально поглаживая живот. Там, еще незаметная и неощутимая, зародилась жизнь, и ее величество сейчас заполошно и растерянно размышляла — сохранить ее или же сделать все, чтобы избавиться от порченого семени? Отчего-то мысль, что это ребёнок демона, укрепилась в ее сознании намертво.

— Нет, невозможно. — мотнула она наконец головой, отмирая. В гулкой тишине спальни ее голос звучал тонко и жалко. — Это дитя Килвара. По-другому и быть не может. Да.

Попытка убедить себя не увенчалась успехом, но Иветта хотя бы вышла из ступора. Уже привычно свернулась под одеялом, хотя холодно в комнате не было — горничные ревностно следили за комфортом ее величества.

А теперь будут следить еще пристальнее.

Отныне с Иветтой обращались как с хрупкой, драгоценной вазой, что может рассыпаться на тысячи осколков от одного неловкого чиха. Гулять ей дозволялось не более часа, и то в сопровождении слуг и горничных, не менее десятка. Она едва сумела вытребовать себе это послабление. Дай Килвару волю, он бы и вовсе привязал ее к кровати, чтобы наверняка обезопасить, но доктор настоял, что будущему ребёнку полезен свежий воздух, и король с неохотой соблаговолил разрешить.

Самая лучшая еда, проверяемое горничными питье — мало ли, какой сок перебродивший попадётся — регулярные осмотры у целителя, наряды и драгоценности. Килвар не скупился на поощрительные дары жене, сумевшей так быстро понести.

Только вот сам он практически перестал наведываться в ее флигель. Король искренне полагал, что его долг перед супругой выполнен, и далее ее дело выносить и родить здорового наследника. Заниматься этим она вполне может и самостоятельно. Зачем маячить рядом и отвлекать? Куда лучше заняться государственными делами, да и Хлоя всегда рада услужить.

То, что ее величество может чувствовать себя одинокой и потерянной, ему даже не пришло в голову.

Время шло, плод начал шевелиться в утробе Иветты. Она приобрела привычку беседовать с ним в те редкие минуты, когда оставалась одна — горничные теперь дежурили по очереди даже в ее спальне, чтобы быстро среагировать, если королеве станет дурно или захочется чего-либо. Ее собственные возражения никто не слушал — с милой улыбкой служанки кивали, бормоча между собой, что ее величество совсем помешалась от гормонов и не ценит оказываемого ей внимания и заботы.

Иветту же не радовали ни подарки, ни обновки, ни — как ни ужасно признавать — растущая внутри новая жизнь. Она не могла отделаться от мысли, что этот ребёнок не от Килвара, и та отравляла ей существование. Под конец срока королева уже не могла нормально спать, не только из-за сопутствующих беременности проблем, но и волнения вперемешку с паникой.

А что будет, если родится нечто краснокожее и с рогами? Умолчим о том, что оно может порвать ее в клочья в процессе, но сам факт? Если Иветта после такого выживет… лучше бы ей умереть.

Роды начались точно в срок.

Стояла душная летняя ночь, окна были открыты, чтобы впустить свежий воздух, и сад оглашали истошные вопли королевы. Слуги передвигались перебежками, стараясь слиться со стенами и не приведи боги не привлечь внимание раздражённого короля.

— Почему так долго? — недовольно поинтересовался он у усталого магистра Эдела, что вышел на минутку, успокоить переживающего будущего отца.

— Это естественный процесс. Мы никак не можем его ускорить. — успокаивающе пропел целитель, но Килвар только обозлился еще сильнее.

— Я король! Приказываю поторопиться! — рявкнул он. — Я устал ждать, хочу спать, но вынужден торчать тут под дверью, как дурак. Дайте мне уже моего сына!

— Мы постараемся, ваше величество! — с лёгким поклоном пробормотал магистр, покрываясь холодным потом. То, что родится именно наследник, уже определили при помощи артефактов, но сам процесс зависел исключительно от королевы. А ее узкие девичьи бедра и хрупкое телосложение не помогали в деле родоразрешения. Иветта давно выбилась из сил и могла лишь глухо стонать, когда накатывала очередная схватка.

— Ну же, милая. Ты можешь. — подошедший магистр Эдел по-отечески погладил ее по голове. — Еще немного!

— Мне страшно! — в полузабытьи прохныкала Иветта.

— Всем страшно! — не до конца понял ее проблему лекарь, решив, что королева переживает из-за вероятности умереть в родах. К величайшему сожалению, целительская магия не всесильна, особенно в тонком деле человеческого воспроизводства. — Но вы здоровая молодая женщина, ребёнок тоже здоровый и отлично развит, ему пора выйти наружу.

— Он правда здоров? — Иветта вцепилась в подвернувшуюся руку целителя так, что остались белесые лунки от ногтей. — Нормален, как все?

Магистр Эдел поморщился, но ладонь отбирать не стал. Если королеве так легче, он готов потерпеть.

— Ну как же он может быть как все, когда он принц? — успокаивающе проворковал бывалый целитель. — Он лучше! Прекрасен и идеален, это я вам как лекарь говорю. Главное, постарайтесь его родить, а дальше все будет хорошо. Ну же, тужьтесь!

Приободрённая заверениями специалиста, Иветта издала низкий натужный стон, чувствуя подступающую схватку. То ли время подошло, то ли вразумления магистра Эдела оказались действенными, но уже через три попытки малыш появился на свет.

— Он… красный. — выдохнула с ужасом королева, глядя, как ее сокровище обтирают влажным полотенцем. Мелкому принцу такое обращение не нравилось, и он заходился возмущёнными воплями.

— Это абсолютно нормально. — лекарь покосился на королеву с некоторым недоумением. — И синеватый оттенок кожи тоже норма. Подождите немного, к завтрашнему дню станет розовенький как поросёночек.

Целитель спешно прикусил язык — кому понравится сравнение наследника престола со свиньей — но ее величество, казалось, не расслышала, или же не придала значения. Ей как раз поднесли умытое и укутанное сокровище, и Иветта с тревогой и радостью вгляделась в его черты. Сморщенное личико ничем не походило на демона, правда и на короля тоже. На нее смотрела ее маленькая копия, лишь цвет волос пошёл в отца — белоснежные завитки кучерявились на макушке неровными островками.

Ее величество выдохнула с облегчением. Все же человек. Обошлось.

Король ворвался в спальню сразу же, как только целитель распахнул дверь.

— Где он? Где мой сын? — требовательно вопросил он. Служанки метнулись в стороны, не желая оказаться на дороге потерявшего всяческое терпение величества.

— Здесь. — шепнула Иветта, баюкая задремавшего малыша. — Спит.

— Дай сюда. — не дожидаясь, пока ему протянут ребенка, Килвар сам выхватил его из рук матери, выпутал из ткани и поднял, критически оглядывая со всех сторон, как щенка на рынке.

— Головку держите, ваше величество! — спохватился целитель, страхуя младенца. Тот, недовольный бесцеремонностью обращения, басовито заорал.

— Разберусь как-нибудь без твоих советов. — буркнул король. — Какой-то он фиолетовый. Здоровый?

— Абсолютно. — заверил его магистр Эдел. — Красавец, весь в маму. И отца, разумеется.

— Не знаю, не знаю. — протянул король, в душе весьма довольный незамысловатым комплиментом. Ему было приятно слышать что сын похож на него, пусть и распознать знакомые черты в орущем сморщенном комочке было тяжеловато. — Посмотрим потом, когда Элгар будет похож на человека.

С этими словами он брезгливо плюхнул младенца обратно на Иветту и ушел. Его ждала Хлоя и бутылка вина, причем не одна. Свой отцовский долг его величество выполнил, поименовал наследника. Остальным пусть занимается супруга.

— Позвольте, ваше величество? — служанка подошла, чтобы забрать малыша, но королева вцепилась в него и не отдала.

— Куда? — рявкнула она.

— Так кормилица же… — растерянно пробормотала горничная. — Вам не положено!

— Я сама разберусь, что мне положено. — отрезала Иветта. Она была сыта по горло тем, что все вокруг, включая слуг, указывают ей что делать. Одно дело, если приказ исходил от короля лично — тут она поспорить не могла при всем желании. И совершенно другое — невнятные древние традиции, касающиеся здоровья и благоденствия ее кровиночки.

Сейчас, прижимая к себе трепещущее тельце сына, Иветта поняла одну вещь.

Она готова уничтожить за него целый мир. И создать для него новый, свой собственный.

Если бы муж проявил к ней хоть толику уважения, не говоря уже о любви, этот шквал заботы обрушился бы на него, но Килвару было плевать на супругу. Жива, наследника родила, и молодец. Так что весь запас нерастраченной нежности королева перенесла на младенца.

Она кормила его грудью сама до полугода, не обращая внимания на возмущённые ахи и охи служанок. К ее удивлению, целитель поддержал ее решение, хоть и был немало удивлён нетрадиционным желанием королевы. Обычно дамы искали способа увильнуть от вскармливания детей, не желая терять девичьи формы — раз уж увильнуть от деторождения они никак не могли, старались минимизировать ущерб для фигуры.

Иветте было плевать на ее фигуру. Все ее внимание сконцентрировалось на сыне. Ради него она готова была пожертвовать не только упругостью кожи. Пожалуй, она отдала бы драгоценной кровиночке все, что угодно.

Тем сильнее оказался удар, когда Элгар заболел.

До семи лет он рос, практически не чихнув ни разу. Отменное здоровье, сила и выносливость радовали изредка пересекающегося с ребёнком Килвара. Он заходил в детскую раза два в месяц, чтобы справиться у нянек и учителей об успехах наследника, выслушивал дифирамбы редкостному уму и понятливости ребенка, которые он разумеется унаследовал от отца, и довольный отбывал.

К Иветте король являлся еще реже. Теперь, когда один преемник у него уже появился, он не так уж торопился обеспечить королевство вторым. Пусть сначала подрастёт старший, рассудил Килвар. Чем реже придется посещать спальню ее величества, тем лучше.

Накануне седьмого дня рождения Элгар был бодр и весел, а утром не смог встать с постели.