Поцелуй феи. Книга 1. Часть 3

– Нет, я не обижаю, – заверила бабушка. – Я лишь хочу понять, не бес ли надо мной смеётся.

– Уж вот бесу нечем заняться, только потешаться над вами, такая вы важная персона, – покачал головой Рун скептически, и обернулся к Лале. – Проблема с верой своим глазам тут у нас возникла, кажется. Когда в лесу живёшь долго один, некоторые начинают видеть то, чего нет, и сомневаться в том, что есть.

– И что же делать? – спросила Лала с растерянным личиком.

Тут в избу зашла кошка, сразу направилась к ней, принялась тереться о ноги. Лала взяла её на руки, стала гладить. Кошка довольно замурлыкала.

– Не знаю, – развёл руками Рун.

– Моя котейка за версту чует нечистый дух, – поведала старушка. – Не подошла бы к нему ни за что. Раз подошла, значит не бесовство.

– Ну слава богу! – с облегчением выдохнул Рун.

Прошло немало времени, прежде чем старушка до конца пришла в себя. Поначалу она всё охала, ахала, удивлялась, причитая, потом вдруг вспомнила про обязанности хорошей хозяйки, засуетилась, пыталась накормить, но даже Рун не смог бы затолкать в себя то, что она наварила, чего уж говорить о Лале. А вот на чай они согласились, чай у ведуньи был хорош, из целого букета особых душистых трав. Сам такого никогда не приготовишь, и не попробуешь нигде кроме как в гостях у столь знающего лес человека. Лала была в восторге, старушка рада без памяти, что угодила сказочному созданью.

– Баба Анта, – произнёс с вежливым сожалением Рун, когда чаепитие закончилось. – Вы уж простите, но мы как бы спешим. Мы по делу пришли. Лале помощь ваша нужна.

– Неужто какая-то беда с ней приключилась? Али хворь? – подивилась ведунья.

– Не хворь. Но как будто беда, – ответил он. – Что-то слегка дурное.

– Надо на воске посмотреть, – сказала старушка. – Это первое дело.

– Давайте, – кивнул Рун. – Сейчас вы можете посмотреть?

– Да, сынок. Это я завсегда могу.

Без лишней суеты ведунья быстро приготовила плошку с водой, керамическую посудинку, куда положила кусочек воска. Открыла дверь, принесла табуретку точно под дверной косяк. Лала наблюдала за этими приготовлениями с робостью, как за чем-то пугающим и таинственным.

– Страшно, – шепнула она Руну.

– Да не бойся, – улыбнулся он ей подбадривающе. – Она так многим в деревне делала. И в городе. Включая меня. И ничего, как видишь.

Ведунья поставила посудинку с воском на остывающие угли.

– Садись на табуреточку, дочка, – позвала она.

Лала нетвёрдой походкой прошла под косяк, села. Рун встал рядом. Ведунья подала ему плошку с водой, забрала с углей посудинку с растаявшим воском. Стала творить над Лалой знаки оберега, и приговаривать:

– Бог наш великий, Небо, будь милостив к дочери твоей Лале, спаси и сохрани, спаси и сохрани, спаси и сохрани.

Закончив делать знаки, она взяла у Руна плошку, подняла, и, держа над головой Лалы, вылила воск в воду.

– Ох, беда, – пробормотала она.

Лала побледнела. Ведунья опустила пред ней плошку, показывая, что там. Рун тоже заглянул. Воск вылился в нестройный овал с растянутыми заострёнными краями.

– Надо ещё раз, – обеспокоенно промолвила старушка. – Сиди, дочка.

Воск был вытащен, помещён опять в посудинке на угли. Вскоре ведунья снова проделала над Лалой знаки, произнося те же молитвенные слова, вылила растаявший воск в плошку над её головой. Лала сидела ни жива ни мертва. Ведунья показала ей получившуюся фигуру. Та заметно отличалась от прошлой, но всё равно была вытянутым овалом с заострёнными краями.

– И что сие означает? – спросил Рун озабоченно, чувствуя, что ответ будет не самым приятным.

– Глаз. То есть сглаз, – сообщила старушка с сожалением. И тут же поправилась. – Нет, это колдовской глаз. То есть злые чары. Проклятье.

Лала тяжело вздохнула.

– А вы можете это снять. Это проклятье? – посмотрел Рун на ведунью с надеждой.

– Может быть, – спокойно отозвалась она. – Но надо, чтобы родственник рядом был. Отец, мать, или брат. Но не сестра.

– Нет у неё тут родственников, – развёл руками Рун.

– Ну, так попробуем, – сказала старушка. – Всё, дочка, вставай, третий раз нет нужды отливать, уже всё ясно.

Лала поднялась с табуретки.

– Бабушка, – взмолилась она жалостливо. – Прошу вас, снимите это проклятье с меня!

– Сейчас попробуем, девонька, – заверила ведунья, глядя на неё задумчиво. – Надо же. Кто ж это тебя так?

– Не знаю, бабушка, – чуть не плача, поведала Лала. – Фей все любят обычно. Кто-то очень злой.

Старушка затворила дверь, перенесла табуретку в центр избушки.

– Теперь сюда садись, доченька, к окошечку лицом, – велела она.

Лала послушалась. Ведунья обошла её вокруг, поправила ей волосы, положила её ручки ладошками вверх на колени. Лала притихла, глазки её светились страхом и трепетным ожиданием. Ведунья стала творить над ней знаки оберега, опять приговаривая своё «спаси и сохрани», затем взяла плошку с водой, побрызгала голову Лалы, бормоча тихо:

– Что пришло, уйди, прочь, прочь, злое к злу воротись, с водою стеки, в канаву убеги.

Она замолчала. Поставила плошку на стол.

– Это что, всё? – недоверчиво осведомился Рун.

– Всё, – подтвердила старушка-ведунья. – Теперь надо снова отлить воск, так и узнаем, снялось ли.