Поцелуй феи. Книга 1. Часть 4

Понимание, что два здоровенных вооружённых воина испытывают пред тобой определённый трепет, и не то что на равных говорят, а даже как будто ставят выше себя и слегка побаиваются… Это озадачивает. Им разрубить тебя напополам дело одной секунды, и им за это, пожалуй, ничего не будет, они здесь власть, а ты никто. Скажут, напал первым, всех это устроит. Но вот они придумали себе что-то, и, находясь в плену у заблуждений, готовы чуть ли не склониться. Выказывают уважение обычному деревенскому юноше. Рун чувствовал себя немного странно от происходящего.

– Может уж тебе сознаться, любовь моя? Всё равно вроде бы никто не верит в иное, – предложила Лала.

– Я не знаю, что делать, – вздохнул он. – И так и эдак плохо. Не поймёшь, как лучше. Но я не маг, признаешь себя магом, начнут расспрашивать, придётся столько врать… гораздо больше. И изобретательней. Я в общем-то даже и не вру, отрицая. Это ведь ты колдуешь, а не я.

– Не переживай, львёнок, – по-доброму поглядела на него Лала. – В крайнем случае покажусь всем.

– Жаль будет, – улыбнулся Рун. – Тогда останется лишь мечтать о совместных ночечках. Я, между прочим, тоже очень хочу проводить их с тобой. Давай уж оттягивать до последнего. Может пронесёт. Не убьёт же она меня, эта начальница. Только надо, чтобы животные нас не выдавали. Чтобы вообще не обращали на нас внимания.

– Я поняла. Я позабочусь об этом, милый, – пообещала Лала.

***

– Кушать хочется, – грустно пожаловалась Лала, не переставая лучиться счастьем.

Который час они сидели, запертые в каком-то невзрачном помещении. Стражники привели их к дому городского главы, выделяющемуся среди всех и размерами, и вычурностью форм. Сразу видно, здесь живёт самая важная персона в округе. Территория огорожена, и не чем-то, а решёткой кованной. Большинство богачей предпочитают скрывать свою состоятельность от лишних глаз за частоколами высокими, решётка в качестве ограды – это не только очень дорого, это выставление своего достатка напоказ, это всегда свидетельство статуса. За решёткой взгляду открывались газон, клумбы с цветами, деревья плодовые и декоративные, прудик. Красивый ухоженный сад. Лала с огромным интересом любовалась на диковинные для неё цветы, пока их вели к дому. Однако их быстро завели внутрь, и вскоре небольшой поход по крылу прислуги окончился комнатёнкой, где их и закрыли на ключ, велев дожидаться вызова к градоначальнице. Время шло, и шло, и никто их не вызывал. Уж приближался полдень. Единственный положительный момент – можно было провести эти часы, объятьям предаваясь и беседам. Так Рун с Лалой и делали, сидя на лавке.

– А у меня зад затёк страх как, – посетовал Рун. – Так и не можешь наколдовать еды?

– Нет, котик, совершенно не чувствую сейчас и намёка, что смогу, – вздохнула Лала. – Немножко сержусь на эту начальницу, поэтому сложно кушанья колдовать. За что она с нами так?

– Да без причины, – пожал Рун плечами. – Приказала привести заранее, чтобы позвать, когда ей удобно будет.

– А мне кажется, она намеренно. Так даёт понять, кто здесь главный, – поделилась мыслью Лала.

– Больно ей надо что-то мне доказывать, – рассмеялся Рун. – Я для неё никто. Коли тебе, Лала, совсем невмоготу, откройся народу, чего уж тут.

– Вот уж нетушки, – возразила Лала. – Явление феи в дом, это почёт хозяевам. Это надо заслужить. Я не стану являться тому, кто со мной так поступает. Ни за что. Потерплю ещё. Зато в объятьях согреваюсь жениха милого. Уж сколько времени.

Рун улыбнулся ласково, чуть с юмором посмотрев на неё. Ответом ему было нежное сияние дивных глаз.

– Она же не знает, что ты здесь. С тобой бы она так ни в жизнь не поступила. Кланялась бы и с почётом принимала, уж поверь, – сказал он, так и продолжая улыбаться.

– Это всё не важно, суженый мой. Это как проверка. Такая же, как мы с хворостом делали, – молвила Лала. – Ежели тот человек знал бы, что фее помогает вязанку нести, он тоже не стал бы убегать, правда? Для феи ценнее как раз то, что люди делают, когда не ведают о её присутствии. Хорошее можно и вознаградить, плохое никак не должно сопровождаться наградами. Она поступает с нами плохо. И потом, есть же ещё причина веская мне не открываться. Я лучше голод потерплю немножко, чем потеряю наши ночечки. Да и днём сложно станет обниматься. Я буду стойкой ради этого. И даже платьице у меня чуточку… чрезмерно романтичное. Я ведь рассчитывала, что никто кроме тебя не увидит. Поэтому откроюсь лишь в самом крайнем случае.

– Понятно.

– А ты, Рун, часто голодал?

– Не так чтобы слишком, – покачал он головой. – Весной обычно самое голодное время. По двое суток бывало не ел. Сутки не поесть, это как бы и нормально даже. Мне сейчас… сосёт под ложечкой. Но это не страшно. За тебя волнуюсь. Феи к голоду не привыкшие, как я понимаю?

– Я всегда-всегда кушала, – подтвердила Лала. – Чтобы день не кушать, я такого и представить себе не могу. А уж два… Бедненький мой.

– Люблю, как ты меня жалеешь, – порадовался Рун. – Всякий раз такая ласковая становишься. Особенно ласковая.

– Прям мало ласки ему, – поиронизировала Лала.