Поцелуй Герыча

Через пару дней, немного успокоившись, Яна решила навестить Наташу.

На улице было тепло. Очевидно, началось бабье лето с искрящими лучами солнца и летающими нитями паутины. Яна, взглянув на себя в зеркало, обдумывала наряд. Так захотелось надеть под длинные сапоги коротенькую юбку вместо поднадоевших джинсов. Быстро переодевшись, окинула себя ещё раз и осталась довольна. Восемь часов вечера. Наташка, наверное, уже дома, смотря, в какую она смену. Яна чувствовала, что попала в неловкое положение. Поговорить не с кем, а камень с души надо снять. Кто её поймёт, если не Наташа? В памяти вновь промелькнула картина, как Арсений на глазах у всех уносил на руках Наташу в белом платье. Повезло подруге.

Когда Яна позвонила в дверь коммуналки, где жила подруга, дверь открыла Наташина мать, бледная, с опухшим лицом, со стойким запахом перегара.

– Её нет дома, и не будет больше…

– Тётя Ира, что вы говорите? Она на работе, наверно? Я схожу к ней в ресторан.

– И там её нет. Теперь меня кто будет кормить? Покинула она меня.

Яне показалось, что это пьяный бред.

– Не поняла? Она, что, здесь не живёт?

– Она в Москве теперь живёт. Звонила мне уже по междугородке. Обещала, что будет приезжать, помогать мне.

– А когда она успела уехать?

– Два дня назад.

– А к кому она поехала?

– Не знаю, с работы… Чья-то тётя… Ресторан у неё в Москве, официанты нужны…

И тётя Ира начала рыдать на груди у Яны горючими пьяными слезами.

Неожиданно как-то… Яна стояла в оцепенении, механически поглаживая тётю Иру по голове. И она теперь даже не знала: то ли её жалеть, то ли презирать.

Спешно летела Яна в сторону своего двора, ничего не соображая. Её терзало жестокое предательство подруги. Как она могла покинуть Яну в такой момент!

На улице уже стемнело. Ничего и никого не видя вокруг, Яна вдруг оказалась в крепких объятиях Виктора.

– Боже, напугал!

Он лишь хмыкнул. Яна сопротивляться не стала. Захотелось сейчас именно этого – раствориться в чьих-то сильных и крепких объятьях…

– Ты что, сестрёнка, забыла? Два дня прошло. Я жду тебя почти час, здесь сижу, как дурак, и жду мою девочку, – прозвучало убаюкивающе, будто от старшего брата.

Немного придя в себя, она удивлённо спросила:

– Какие два дня?

– Здр-расьте. Она даже не помнит, что ей назначили свидание. А цветы-то хоть помнишь?

Яна от волнения дрожала, обида на Наташу улеглась, и её уже переполняло совсем другое чувство. Вот только что утешала тётю Иру пьяную, и вдруг сама оказалась в сильных руках Виктора. И, оказывается, ей тоже приятно ощущать себя хоть немного беззащитной, и это, признаться, совсем не обидно.

– А знаешь, что прохожие думали, смотря на эти цветы? – спросила она, прижимаясь к его обширной груди.

– Думали, что кто-то ухаживает за кем-то, – он чмокнул её в макушку.

– Да-a нет. Они думали, что в этом месте кто-то погиб.

– Неужели?

– Потому что машины проезжали, даже сигналили, а бабки проходили, крестились.

– Мне б такое и в голову не пришло.

– Там же дорога.

– А если б не было дороги?

– Всё равно подумали бы, что кто-нибудь бросился с пятого этажа.

– А почему с пятого этажа?

– Потому что у нас пятиэтажный дом.

– Ладно, хватит болтать, поехали.

Да уж! И закрутилась любовь между Яной Шумилиной и Виктором Соловьёвым не на шутку. Когда она ощутила тёплые объятия Виктора, ей захотелось, чтобы этот миг продолжался. Пробуждалась в Яне женщина, ранее ей неведомая. Роль оскорблённой девушки Яна разыгрывать перестала. А через некоторое время она даже перестала об этом сожалеть.

Всё возрастающий интерес к тёмной стороне жизни Виктора распалял её любопытство. Перед Яной открывались тайные двери бандитской мужской иерархии, куда женщин не очень впускают. Яна видела, братва смотрела на неё понимающе: если «Соло» её привёл, значит, она того стоит. Так она становилась постепенно своей, может, невольным свидетелем, а то и участницей некоторых делишек братвы.

Кроме того, Виктор ловко её использовал, найдя применение её талантам. Яна отличилась в одном из серьёзных заданий, в операции с хищением вагона с мазутом. Удачно получилось подключение её к реализации шпал, якобы списанных начальником железнодорожной станции. Мастерство её проявлялось и в других новых криминальных деяниях, разработанных «Соло», иногда под «крышей» чиновников или сотрудников с погонами.

«Соло» с Яной словно переживал вторую юность, посвящая в свои тайны молодую язвительную девчонку. Виктор не скрывал ни от кого новые отношения. А Яна позволяла себе с ним кокетничать, переходя иногда границы дозволенного. Изменились её манеры: речь, поведение, да и походка бывшей пацанки приобрели определённую сексапильность.

За два года активной жизни с Виктором, наполненной суетой, опасностями и страхом наказания, Яна начала чувствовать себя жертвой в его сетях. Он много пил, в таком состоянии садился за руль, становился невыносимым, грубым, унижая и оскорбляя её. Зачастую это переходило всякие рамки. Однажды в бильярдном клубе он положил конец её терпению, крикнув ей вслед:

– Да пошла ты! Я тебе ничего не должен, ты мне – не жена…