Поцелуй Герыча

– Ты старше меня лет на пять. Но выглядишь, на первый взгляд, на восемнадцать. Точно – пацанка, – продолжал оперативник.

Она, поглощённая мыслями, в ответ лишь машинально кивнула. Теперь, если верить звонку, получается, что Давид жив. Неужели воскрес из мёртвых?

Оперативник развернулся к арестантке:

– Шумилина, что, кумаришь? – удивился, увидев её застывший взгляд.

– Ещё не вечер… – глядя проникновенно в глаза оперу, загадочно ответила Яна.

– А ты, что, кумаришь только по вечерам?

– По вечерам я ловлю кайф, – с грустной иронией ответила Яна.

– Но сегодня тебе придётся ловить, как ты говоришь, кайф, в СИЗО.

– Ты как-то это скучно сказал, – задумчиво произнесла арестантка.

Он несколько секунд смотрел на неё молча, насторожённо. Продолжая игру, она хладнокровно подняла руки вверх.

– Я не понял, ты зачем сейчас привлекаешь внимание соседних машин? Вон, смотри, все уже заглядывают в наш салон. Опусти руки!

– А что? У меня есть интересное предложение! – с азартом воскликнула Яна. – Вас – трое. А я – одна. Вы же не боитесь, что я сбегу?

Неожиданный вопрос озадачил.

– Ты, что, собралась выпрыгнуть из машины? – с недоумением спросил оперативник.

– Я так грубо не живу. Повторяю для особо одарённых: у меня есть интересное предложение, – Яна продолжала держать руки поднятыми.

– Опусти руки!

Яна тут же послушно выполнила команду. С правой стороны показался клуб «Огни города», где она не раз бывала с друзьями. Нахлынувшие воспоминания недавних встреч охватили с новой силой.

– Ну ты же хочешь новую дел югу завести? Чем больше выловишь нариков, тем быстрее карьера пойдёт.

– И что за предложение интересное? – лукаво спросил опер.

– Здесь тусуются все наркоманы, – прошептала Яна, кивая головой в сторону клуба. – Но сейчас рановато. Там жизнь начинается только ночью. Как раз в обед и привозят психотропные вещества, – убеждала с нажимом, подражая киношным героям-полицейским.

Он задумался, как ей показалось.

«Побег!» – одновременно ярко вспыхнула мысль в её воспалённом мозгу.

Глава 2

В детстве

На вопрос «кого ты больше любишь – маму или папу?» Яна без промедления отвечала гордо: «Папу!»

– Мама, наверное, тебя наказывает чаще, чем папа? – продолжали приставать взрослые. – Ты такая худышка! Наверное, плохо ешь или тебя не кормят?

Вопросы взрослых раздражали. Она не понимала: зачем есть, если не хочется? Поэтому однажды решила для себя, что никогда не станет взрослой, раз они такие глупые.

Яна считала, что мама к ней слишком придирается:

– Она совсем отбилась от рук! – упрекала та отца после каждого замечания учителей.

Римма Сергеевна могла и мокрым полотенцем хлестнуть по мягкому месту. Зато Сергей Романович и словом не обидел любимицу. Он нередко приходил домой выпивший, становился ещё добрее и учил дочь драться. Яна оказалась способной ученицей, быстро схватывала хитрости рукопашного боя.

Рослая, худенькая Яна больше походила на отца. Она и чувствовала себя настоящим задиристым пацаном, раздавая оплеухи одноклассникам, доказывала, что может постоять за себя и за других.

С раннего возраста она ненавидела свои косички. Да не сами косички, а то, как их заплетала мама. Казалось, что Римма Сергеевна нарочно дёргала за волосы. Ужасно неприятно! Яна визжала, а мама приговаривала:

– Терпи, казак, атаманом будешь!

Дотерпела, стала атаманом – у пацанов во дворе.

Хотя и с куклами Яна иногда играла. Она им тоже заплетала косички:

– Терпи, коза, а то мамой будешь! – тихо приговаривала.

Когда ей исполнилось пять лет, у неё появился братик. Разглядывая голого малыша, она увидела явную разницу между мальчиками и девочками. Забавно смотрелось, как братик фонтаном писал. Может, тогда она точно поняла: если бы отрезала свои косички, всё равно не стала бы мальчиком.

Вслед за рождением брата Олега, в семью Шумилиных пришло ещё одно приятное событие. Родители получили трёхкомнатную квартиру! Вместо отгороженного шкафом уголка теперь Яна стала владеть целой комнатой. Вот счастье-то! Можно играть в машинки и бороться с папой на ковре. И не надо терпеливо и тихо сидеть в своём углу, пока спит братишка.

Яна пошла в школу, она чувствовала себя непривычно в новой роли. Непонятно, зачем по сорок пять минут на уроках сидеть как привязанная? Учиться не любила, хотя хватала всё на лету, особенно математику.

– У тебя словно заноза в заднице, – делала ей замечание учительница. А одноклассники дружно хохотали над ней. Острый взгляд Яны отмечал, кто больше всех смеялся, и она не оставалась в долгу. Тумаки получали все мальчишки. Она их вылавливала по одному на школьном дворе или на лестничной площадке. Некоторые даже не пытались отбиваться…

Все мальчики пришли к выводу, что с Шумилиной лучше дружить или держаться подальше от неё. Но на всякий случай лучше дружить. Тем более всех объединяли и школа, и общий большой двор.

Когда худощавая учительница, с острым носом, поднимала указательный палец вверх, в классе наступала тишина. Глаза её за толстыми линзами очков казались огромными. Учительница требовала дисциплины, обращаясь, в первую очередь, к Яне: