Поцелуй истины (СИ)

Я первая разрываю объятие — просто отрываю себя от него силой. Потому что мне пора отвыкать. Я и так не представляю, как буду одна… но пострадать над бедной-несчастной собой я успею вволю потом. Сейчас бы выбраться живой — пока ещё кто-нибудь не явился. Поэтому…

— А теперь слушай повеление твоей госпожи. Освободи мои руки — обе. И… выведи из тюрьмы. Отвези обратно в Тормунгальдский лес.

Наверное, это не самое мудрое решение. Но я правда не знаю больше ни единого места во всём белом свете, где была бы в большей безопасности. А значит — снова в лес. Заберусь на этот раз в чащу так далеко, чтобы меня никто не нашёл. И никогда — никогда! — не буду отзываться ни на чей зов. Наверное, именно так люди и перестают быть добрыми. После первого предательства.

И о синих глазах забуду. Вот прямо сейчас и начну забывать. Вырву из сердца с корнем воспоминания. Поэтому и смотреть лишний раз не буду. Лучше на стеночку. Или под ноги.

— Как прикажешь, госпожа.

Нас выдёргивает из океана белого света — снова в затхлое тесное пространство камеры.

Инквизитор отстраняется и одним резким, рубящим воздух движением ладони снимает с меня цепи. Как же непривычно! Опускать руку даже больно немного. Растираю запястья по очереди, разгоняю кровь, трясу кистями — становится лучше.

— Теперь за мной. Быстро, молча, держаться за моей спиной.

Киваю в ответ на сосредоточенные, спокойные слова… такие невозмутимые, такие по-деловому сдержанные… да не буду я реветь! Не буду, сказала. Ну и на спину его широкую, пожалуй, всё-таки чуток полюбуюсь. Спина — это не лицо, а я себе насчёт синих глаз только зарок давала. Спина совершенно точно не считается.

Очнувшись, кидаюсь догонять — мой Инквизитор уже у двери, осторожно её открывает и в щель высматривает, что там в коридоре. Успеваю подхватить с пола коротко мявкнувшего Уголька… и, поколебавшись, скомканный пергамент приговора. Не хочу оставлять свиток. Мало ли, кто увидит и догонять бросится. Потом, в безопасности, в своём любимом лесу, порву на мелкие клочки и с удовольствием сожгу эту пакость.

Дальше становится некогда думать о постороннем — по кивку Инквизитора я осторожно выхожу за ним в коридор. Только… едва не спотыкаюсь на пороге.

Ловлю себя на ужасной мысли. О том, что мне не хочется покидать камеру. Кажется, никогда за всю свою бедовую жизнь я нигде не была так счастлива, как здесь. Я точно сумасшедшая.

А за дверью сразу становится ужасно неуютно. Даже за широкой спиной моего Инквизитора. Здесь темно, гуляют холодные сквозняки, и много-много одинаковых дверей по обе стороны — аж до самого выхода, который маячит где-то там, вдали. Интересно, который час — уже светает? Понятия не имею, а неба здесь не видно.

Идём по коридору быстро, но осторожно, даже Уголёк притих, притаился на моих руках. Но всё равно шаги слышны — и я то и дело вздрагиваю, когда кажется, что из какой-нибудь двери сейчас точно кто-то выйдет.

Ну, чего боишься, то обычно и случается.

Мы почти уже смогли — почти добрались до спасительного выхода… как скрипнула последняя дверь, и в коридор неспешно вышел тот самый мерзкий старикашка. И почему ему не сиделось спокойно на пенсии, спрашивается?! Что он тут забыл в Новогоднюю ночь? Неужели у него даже семьи нету? Хотя, при его-то вредности…

Он быстро мазнул по нам взглядом, и кончики его пальцев вспыхнули рыжими огнями.

— Куда вы ведете эту ведьму, Родерик? — обманчиво-спокойно произнёс он.

Я остановилась, прячась за спасительную спину своего Инквизитора и жмурясь от страха.

— Лучше погасите заклинание, Элдрин. Кому вы собираетесь отправлять магпочту в такой час?

— Вы не ответили на вопрос!

— Я веду ведьму на исполнение приговора. Я убедился в её виновности.

И вроде знаю, что врёт, но всё равно сердце сжимается от горечи.

— В таком случае я сопровожу вас.

— Нет никакой необходимости!

— Я настаиваю. И даже очень.

— Что ж, тогда…

Взмах руки, затянутой в чёрное. Снежный вихрь взметается, послушный велению этой руки, бросается к старику, окутывает его — а тот успевает лишь слабо вскрикнуть, и огни в его ладонях уже погашены, сожраны голодной стужей…

Расширенными от ужаса глазами смотрю из-за спины своего Инквизитора, и вижу, что старик превратился в оледеневшую статую с выражением немого изумления на заиндевевшем лице.

— Ты что же… ты его…

— Разморозится к утру, будет как огурчик. Не переживай. Идём быстрее.

Послушно киваю, ускоряю шаг, провожая невольно взглядом ледяную фигуру. Я и не знала, что синеглазый умеет так… действительно, потрясающе сильный маг! Теперь только начинаю осознавать и ценить, с какой мягкостью он обращался со мной.

На улице неожиданно оказывается совсем темно. Вот прямо глаз выколи — только звёзды слабо перемигиваются в вышине, да снег переливается серебряными искрами на широком дворе возле двухэтажного приземистого кирпичного здания на отшибе города, которое все обычно обходят десятой стороной. По счастью, ночами тут, кажется, работают только Инквизиторы, тем более, сегодня Новый год наступает, как-никак. Неужели и правда есть шанс прорваться?..